Обещание любви
Шрифт:
Джудит зябко повела плечами и посмотрела в черный проем массивного камина в комнате хозяина замка. В его глубине легко поместилось бы шестифутовое полено, но сейчас там было голо и пусто. Последний раз огонь в камине разжигали солдаты графа Камберлендского.
Впрочем, сейчас Джудит было не до ее отношений с армией графа, не до Беннета или Энтони. Она думала о поручении Софи, о том, что она говорила о любви.
Улыбка Джудит показалась Алисдеру печальной и странной. Англичанка околдовала его! Приворожила своей загадочностью, намеком
С тех пор как английские солдаты изнасиловали Мегги, он был очень заботлив и внимателен к жене, чувствуя в ней безмерную и глубокую скорбь, которую она не собиралась делить с ним. Или она думает, что он бессердечный чурбан и ничего не понимает? Достаточно было взглянуть в глаза Джудит, чтобы увидеть застарелую боль, понять, что случившееся с Мегги когда-то произошло и с ней самой. Теперь все стало на свои места: ночные кошмары, приглушенные крики, ужас. Джудит боялась не брака, она боялась власти мужчины над собой.
– Вот уж не думал, что ты из тех, кто наказывает сам себя, – начал Алисдер, сразу отбрасывая желание шутить. – Здесь же очень холодно. – Джудит робко посмотрела на него через плечо. – Или уже готовишься к зиме? – спросил Алисдер, заметив, что Джудит покрылась мурашками и пытается обхватить себя руками, чтобы согреться. Для шотландца ветер, дувший в окна, не был холодным, но для человека непривычного к нему, вполне мог показаться таковым.
– Не уверена, что выдержу зиму, Маклеод, – откровенно призналась Джудит. – Я и сейчас уже замерзаю.
– Тогда позволь согреть тебя, – произнес Алисдер, подойдя сзади и крепко прижав Джудит к себе. В первый раз после очень длительного перерыва она позволила дотронуться до себя, и он не собирался ее отпускать.
– Ягненок родился?
– Да, дорогая, у нас теперь на одного производителя шерсти больше. Весь мокрый, беззащитный и не закрывая рта зовет мать.
От Джудит веяло свежестью и редкими английскими розами, волосы ее были мягки, как пушок на голове Дугласа, а кожа нежна как шелк под огрубевшими от работы ладонями Алисдера.
Джудит будто растворилась в его нежности, что немало удивило ее. Маклеод человек необычный… Он без видимого усилия помогает Геддесу подняться по крутой лестнице и подбрасывает в воздух Дугласа до тех пор, пока тот не начинает визжать от восторга.
Он стал ей небезразличен, такого с ней в жизни еще не случалось. Стоило ему закашлять во сне, как она тотчас просыпалась и долго лежала без сна, прислушиваясь к его дыханию и волнуясь, не лихорадка ли у него или какая-либо другая скоротечная болезнь. Когда он во сне потел, она щупала его лоб, чтобы убедиться, что у него нет жара, будто он – маленький ребенок. Она баловала, нянчила, холила его, полагая, что этого никто не замечает.
Теперь ей хотелось
Неужели это то, что бабушка называла любовью? Джудит не знала. Как распознать любовь, если никогда не испытывал ее прежде?
Джудит догадывалась, что любить Алисдера Маклеода означает полностью отдаться ему, не только телом, но и душой. Довериться полностью и безоговорочно. Поверить в добро и справедливость, благородство и честь. Так легко и так трудно для того, кого мучает вина, кого коснулось зло.
Она тяжело вздохнула. Он тут же повернул Джудит лицом к себе так, словно она была легкой как перышко. Его янтарные глаза искрились, кончиком пальца он приподнял ее лицо и улыбнулся.
– Анну все любили?
Неожиданный вопрос так изумил Алисдера, что он замер.
– Анну? – переспросил он удивленно.
– Да, твою жену.
– Я понимаю, о ком ты спрашиваешь, Джудит, – ответил Алисдер, чувствуя, как его охватывает раздражение. Вечно она делает что-то непредсказуемое. Джудит полна сюрпризов. Пожалуй, в предстоящие двадцать лет скучать не придется. Он улыбнулся.
У Джудит что-то сжалось внутри, когда она увидела нежно-мечтательное выражение на лице мужа, вызванное, как она решила, воспоминанием об Анне. Она посмотрела на свои сжатые кулаки и подивилась, как у нее хватило смелости задать вопрос. За исключением того дня, когда он с непринужденной нежностью держал ее у себя на коленях, имя Анны не упоминалось в их разговорах. Джудит попыталась мысленно представить ее портрет. Нежное милое лицо, излучающее терпение и доброту, чистоту Мадонны. Подходящая пара для хозяина замка, лорда Маклеода.
– Анна тоже мерзла зимой. Ты об этом хотела спросить? – Алисдер озадаченно нахмурил лоб.
– Я не говорила, что хотела о чем-нибудь спросить, Маклеод.
– Не буду спорить, Джудит, но я еще не потерял память, как Геддес. Я слышал твой вопрос. Только не могу понять, почему это тебе так важно?
– Я спросила просто так, Маклеод, чтобы поддержать разговор, как о погоде.
– А по-моему, нет, – возразил он, не позволяя ей выскользнуть из его рук. – А что касается обожания, никогда не слышал, чтобы о ней сказали что-нибудь плохое.
– Даже Фиона? – пробормотала Джудит, прижимаясь лбом к широкой груди Алисдера. Ни за что на свете она сейчас не взглянула бы в его проницательные глаза!
– Даже Фиона, – подтвердил Алисдер без тени насмешки, но с таким пониманием, что Джудит мгновенно почувствовала всю нелепость своей ревности.
– Мне кажется, тебе бы Анна понравилась, – произнес Алисдер, желая загладить неловкость Джудит. – Она была милой и доброй, никогда не думала о себе. Но оказалась слишком хрупкой для здешней жизни. Иногда мне кажется, что она была и слишком добродетельна для этой жизни.