Обещание любви
Шрифт:
– Не поверишь, даже они побрезговали мной.
– Сочувствую!
– Зато тебе было не скучно, – он понимающе кивнул в сторону комнаты, где все еще спала Бестужева.
Велорий не ответил, впрочем, как всегда. У него был твердый принцип никогда не обсуждать свою интимную жизнь.
– Кстати, – Егор ехидно хмыкнул. – Как там наша общая знакомая?
Велорий
– Ольга, – подсказал ему друг, и отвращение на лице Велория вызвало смешок у Егора.
– Похоже, она тебе неприятна, – констатировал тот.
– Неприятна? – повторил за ним Велорий, испытывая к вышеупомянутой девушке стойкую неприязнь из-за постоянного преследования.
– Да я ее скоро возненавижу, настолько она меня достала! Более прилипчивую особу еще поискать надо. Она присосалась ко мне, словно болотная пиявка, и пьет мою кровь.
– Вообще-то, пиявок используют в медицинских целях, – сумничал Егор, получив свирепый взгляд друга на свое замечание.
– Это другой случай! – буркнул Велорий. – Я просто в отчаянии, не знаю, как от нее отделаться. Грубить не хочется – отец расстроится, ведь она дочь не постороннего для него человека.
Оля, слышавшая каждое произнесенное слово, стала отступать назад.
Она так сильно его любила, а оказалась досадной помехой, от которой он желал избавиться. Девушка закрыла рот ладошками, сдерживая всхлипы, и продолжая отступать, врезалась в тумбу, на которой стояла настольная лампа. Несколько раз покачнувшись, лампа упала на пол, вдребезги разбившись у самых Олиных ног.
Звон разбитого стекла прервал разговор друзей. Переглянувшись, они бросились в комнату, из которой донесся шум.
Первое, что увидел Велорий – полные горя, огромные глаза Рыжика на бледном лице. Она зажимала рот руками и дрожала всем телом, одетая лишь в его футболку, доходившую до самых коленок. Возле ее босых ног валялись осколки разбитой лампы.
– Рыжик, – взволнованно позвал ее он, делая шаг к ней, но она с ужасом отпрянула от него.
Он замер на месте, боясь, что если приблизится, то Оля наступит на стекло и порежет ноги.
Что с ней могло стрястись? Всего полчаса назад он оставил ее сладко спящей, а сейчас девушка была то ли насмерть перепугана, то ли шокирована.
– Все хорошо, – успокаивающе произнес он. – Я с тобой.
Оля громко всхлипнула и сделала шаг назад.
– Стой! – крик Велория заставил девушку вздрогнуть. – Стекло! Ты порежешься.
Оля странно посмотрела на свои ноги: кое-где были маленькие порезы от отскочившего стекла и тоненькие
– Что случилось, родная? – ласково отведя прядь волос, спросил Велорий, заглядывая ей в лицо. – Тебе приснился страшный сон?
Оля обессилено приклонила голову к его груди, слыша, как бьется его лживое сердце.
– Мой кошмар начался в день, когда я увидела тебя, – невыразительным шепотом сказала она, удивив Велория своим признанием.
– Что ты такое говоришь?
– Я вот все гадаю, как же ты занимался со мной лю… – она запнулась, но потом твердо произнесла, – сексом, если так сильно ненавидишь? Если ты питал ко мне отвращение, тебе стоило сказать об этом, и я бы перестала быть пиявкой, портившей твою жизнь. И не думаю, что твой отец настаивал бы на нашей… хм… дружбе.
– Что ты мелешь? – взорвался Велорий, полностью утратив способность понимать ситуацию.
Оля вскочила с его колен и задрожала еще сильнее.
– Ненавижу тебя, Лорик! – крикнула она и рванула из комнаты.
Велорий помчался следом, боясь, что она свернет себе шею. Ее слова эхом звучали в ушах, и он в ужасе понял, что сам совсем недавно произносил их. Он почти догнал ее, когда она споткнулась на первой же ступеньке и стала падать. Велорий протянул руку, пытаясь удержать ее от опасного падения, но схватил лишь воздух.
Велорий сбежал за ней и упал на колени рядом с девушкой, замершей у подножия лестницы. Он трясущими руками стал гладить ее по лицу, шепча ласковые слова.
– Рыжик, вставай! – словно слепец он водил пальцами по ее щекам, лбу, губам, заклиная очнуться. – Не шути так, открывай глаза!
Девчонки выбежали из комнат и в ужасе замерли, осознав серьезность положения. Егор вызвал скорую, которая приехала через пять минут.
– Велорий! – позвал его Егор. – Отойди, врачи ей помогут!
Но Велорий, словно не слышал его и умолял Олю открыть глаза. Харламов не реагировал на просьбы отпустить Олю, продолжая укачивать ее неподвижное тело, словно ребенка. Девушки начали оттаскивать его от Оли, но он, словно обезумевший вырывался и рвался к ней.
***
– Девочка везучая, – весело сообщил врач семье Бестужевой.
Это заявление заставило всех недоуменно переглянуться: это же ходячее несчастье, а врач утверждает, что везучая. Насмешил!