Обещание Метеора. Прозрение

Хантер Эрин

Криворот приосанился, гордость за брата охватила его. Он видел, как коты настораживают уши и вытягивают шеи, чтобы лучше слышать.

–  Двуногие разбили лагерь на нашей территории. Гнезда у них маленькие, но Двуногие в них постоянно меняются - одни уходят, но на их место тут же приходят другие, - Желудь говорил спокойно и уверенно. Сделав паузу, он обвел глазами толпу на поляне, добиваясь всеобщего внимания.
– Мы постарались выяснить, что означает это неожиданное появление и не является ли оно началом большого вторжения на нашу землю или строительства новой территории Двуногих. Насколько мы можем судить, этот новый лагерь

предназначен для Двуногих, у которых нет настоящих каменных гнезд. Такие бездомные приносят с собой палатки, сделанные из больших шкур, и забирают эти временные гнезда с собой, когда уходят. Несмотря на то, что эти бездомные бродят по окрестностям, распугивая дичь, они, в основном, ведут себя миролюбиво и держатся в стороне от территории Речного племени. До сих пор никто из них не приближался к нашему лагерю. Но мы, на всякий случай, разработали специальный план, чтобы отвлечь их, если они подойдут слишком близко.

Коты на поляне одобрительно зашумели.

–  Мудрая политика, - заметил Змеезуб.

Лучехвост из племени Ветра кивнул своим товарищам и с уважением заметил:

–  Сразу видно, когда сказано по делу! Теперь я понимаю, что Речные коты серьезно отнеслись к свалившимся на них трудностям и нашли выход. У них есть чему поучиться!

Криворот заурчал, купаясь в лучах славы брата. Внезапно он заметил Синегривку, которая шипела и сердито сверкала глазами, словно была чем-то сильно возмущена. Ее хорошенькая соседка смотрела на Желудя глазами, полными обожания, как будто перед ней был не обычный соседский воин, а Звездный воин, сошедший с небес.

Криворот насупился, тревога вновь сжала когтями его сердце.

«Желудь, конечно, прекрасный воин и мудрый кот, но ведь великая судьба предсказана мне, а не ему!»

Обратный путь в лагерь показался Кривороту втрое длиннее обычного.

Цветенница так и льнула к Желудю.

–  Все та-а-ак тебя слушали!
– в сотый раз восклицала она.
– Та-а-ак на тебя смотрели!
– Глаза ее сверкали.
– Неужели ты ни капельки не боялся?

–  Чего же ему было бояться в Ночь перемирия?
– фыркнул Мышелов.

–  Как ты не понимаешь!
– возмущенно воскликнула Цветенница.
– Ведь ему пришлось говорить перед таким множеством котов! На его месте я бы, наверное, со Скалы свалилась со страху.

Когда Речные коты проходили через рощу на территории Грозового племени, Криворот нарочно замедлил шаг и отстал, чтобы не слушать, как его соплеменники без устали восхваляют Желудя.

«Как у них только языки не отвалятся молоть всякую чепуху?
– сердито думал он, шагая по смерзшейся лесной земле.
– Ах, какой Желудь смелый, да какой Желудь умный, да как он чудесно выступил, просто вылитый предводитель! Уши вянут слушать!»

Кто-то нагнал его сзади.

Ежевичинка.

–  Жалеешь, что на Скалу пригласили не тебя, а твоего брата?
– негромко усмехнулась она.

Криворот воинственно распушился.

–  С чего ты взяла? Ни капельки я не жалею!

–  Ах, да брось ты!
– фыркнула целительница.
– Не волнуйся, твой черед придет гораздо быстрее, чем ты думаешь, а до этого у тебя будет еще немало поводов для переживаний!
– с непонятной резкостью прошипела она.

–  Откуда ты знаешь?
– опешил Криворот.
– Ты получила знак от Звездного племени?

Впрочем, зачем он спрашивает? Даже если Ежевичинка получит десять знаков, она все равно ничего

ему не скажет! Сколько раз он пытался добиться у нее ответа на свои вопросы, но она только говорила загадками и отмалчивалась. И все-таки любопытство, как полчища кусачих муравьев, жгло его изнутри.

Криворот покосился на Ежевичинку. Она стиснула зубы и шла, глядя прямо перед собой. Было видно, что она думает о чем-то, вот только о чем?

Не выдержав, Криворот снова повторил свой вопрос.

–  Откуда ты знаешь, что скоро наступит моя очередь?

Ежевичинка вдруг сорвалась с места, обогнала его и вскочила на поваленное дерево, преградив Кривороту дорогу. Когда он в растерянности остановился, целительница впилась в него горящими глазами.

–  Ничего еще не решено, - пробормотала она, дрожа всем телом. Ее глаза ее вдруг сделались чернее ночи.
– В тебе заложена сила, которая может сделать тебя великим.
– Она вдруг повернулась, спрыгнула с дерева и помчалась вдогонку за племенем. Криворот бросился за ней, сердце его бешено забилось.
– Достаточно просто взглянуть на тебя, чтобы увидеть - ты станешь знаменитым.
– Ежевичинка подняла глаза, посмотрела на черные ветви деревьев.
– Даже звезды не могут сделать выбор за нас… Не они определяют нашу судьбу. Очень многое зависит от нас самих…

«Правда?
– Криворот выпустил когти, борясь с раздражением.
– Ты просто ничего не знаешь! Если звезды не определяют нашу судьбу, почему тогда меня обучает Звездное племя?»

Глава IX

Легкий снежок тихо сеялся с серых небес, засыпая лагерь. Криворот поморщился. Его сломанная челюсть, как всегда, ныла от холода, но сейчас ему было не до этого. Шерсть потрескивала от радостного волнения. Он сидел на поляне вместе с товарищами, смаргивал снежинки с глаз и смотрел на Ледозвезда, который только что подозвал к себе следующего будущего оруженосца. Криворот замахал хвостом, взметая снег.

–  Травинка!
– громко объявил предводитель, кивая коричневой кошечке, храбро вышедшей к нему навстречу. Чернолапник, Солнцелапка, Звонколап и Камышик возбужденно зашептались за ее спиной, глазенки у них сияли, их новые имена только что отзвучали над поляной. Ледозвезд немного отложил церемонию посвящения котят в оруженосцы, решив дождаться, когда Оцелоточке исполнятся положенные полгода. Разница в возрасте между котятами была совсем небольшая, они выросли вместе и очень крепко сдружились.

–  Зачем разлучать их, пусть даже ненадолго?
– сказал Ракушечник, и Ледозвезд прислушался к совету своего глашатая.

Криворот был рад, что маленькой Оцелоточке не пришлось остаться в детской одной - пусть даже на одну луну. Ему ли не знать, что такое быть брошенным, оставленным… Конечно, Переливчатая непременно осталась бы с Оцелоточкой, она бы никогда не бросила ее, как Моросинка когда-то бросила его. Черная Переливчатая всем сердцем полюбила золотистую пятнистую Оцелоточку, и как бы сильно ей ни хотелось поскорее вернуться к своим воинским обязанностям, она бы ни за что не смогла причинить боль своей приемной дочери.