Обещание на закате
Шрифт:
– Спасибо, что вернулась.
Зычный голос Эдмунда вернул ее к реальности.
– Это было непросто. Я вовсе не хотела быть здесь.
Она желала уколоть его побольнее, но вместо обиды в его синих глазах вспыхнуло понимание.
– И оттого поступок стократ ценнее.
Прозвучало тише и мягче. Катрин задержала дыхание. Он, что, прощает ее? Вот так быстро? Какое неожиданное благородство…
Девушка заняла свое место на постаменте и встала вполоборота к гостям. От щедрого цветочного запаха ее замутило и повело в сторону. Эдмунд тут же поддержал под локоть и вполголоса прошептал:
– Ты
Дежавю. Он сказал почти то же самое.
– Я не хочу этого, – Катрин вложила в слова всю сталь, на которую была способна. – Мне обещали, я обрету счастье, но я… – ее голос вдруг сорвался, – совершенно несчастна.
Кое-как сдержав непрошеные слезы, она глубоко задышала. Ей не хотелось, чтобы Эдмунд это видел, но внутри клокотали такие страсти, что она просто не сдержалась. Жених осторожно придвинулся ближе и мягко отвернул расстроенную девушку от любопытных взглядов. От удивления она вздрогнула.
– Зачем? Пусть моя семья видит, что натворила.
В уголках его глубоких синих глаз вспыхнул не по-стариковски яркий огонь.
– Отныне я – твоя семья, и не позволю больше ни единой слезинке упасть с твоих ресниц.
Катрин посмотрела на него в замешательстве.
– Я знаю, что мы должны сделать, – робко пролепетала она. – Но, боюсь, я не смогу полюбить вас… тебя…
На мгновение в глазах Эдмунда мелькнула боль. Он вскинул вверх руку, призывая ее замолчать.
– Для начала просто позволь заслужить твою дружбу, а о любви поговорим потом.
Она удивилась.
– Разве для брака дружбы достаточно?
Эдмунд пожал плечами.
– Ты ведь знаешь, пока это и не брак даже. Но запомни свой вопрос, мы обязательно вернемся к нему чуть позже.
Он давал ей время. Не торопил. Это, бесспорно, вызывало уважение. Но ее привело сюда вовсе не оно, а возможность избавить его от одиночества. Да, теперь Катрин поняла это. Еще раз взглянув в напряженные, но терпеливые глаза Эдмунда, она подумала, что шанс у нее, возможно, и впрямь есть. Значит, и у ее внучки тоже. Оставалось только надеяться, что та сделает, как надо. А теперь…
«Ты юна, он мудр, у вас все получится».
Вздохнув поглубже, Катрин снова встала вполоборота к притихшим гостям.
«Тебе надо остаться с ним и постараться полюбить его».
Что ж, если Эдмунд не требует мгновенной любви, она постарается. Катрин стиснула кулаки, принимая свою судьбу.
– Давай попробуем.
Улыбка вышла слабой, но искренней. Жених осторожно взял руку Катрин и легко прижал кончики пальцев к своим губам.
– Чем бы ты ни руководствовалась, я не забуду.
«Это единственный шанс для нас. Для всех нас».
Хоть бы он все-таки не ошибся в ней.
Спустя 40 лет
Глава 1. Потеря
Описав широкую дугу в воздухе, учебник алгебры с грохотом приземлился на асфальт посреди пустого школьного двора. Вслед за этим улицу огласил
– Эге-ге-гей!
Голос принадлежал высокому, худощавому брюнету с озорной улыбкой и стрижкой «под Криштиану». Выбритая наискось полоса слева от челки вошла в моду, кажется, навечно. Несмотря на строгий костюм, дорогие туфли и белую рубашку, парень скакал по школьным тропинкам, словно молодой горный баран.
– Сво-бо-да! Это же танец свободы!
Его веселье подхватила зеленоглазая девчонка с конопушками на носу. Белая блузка с широкими рукавами-воланами развевалась на ветру, пока она приплясывала в такт какой-то безумной мелодии, игравшей в ее кудрявой огненно-рыжей голове. От резких движений плиссированная юбка чуть выше колен то и дело взлетала, приоткрывая бедра и стройные ноги в модных кожаных ботинках на платформе.
Зори смотрела на подругу и думала, что именно так выглядит выпускница элитной московской школы, только что сдавшая последний экзамен. Безумная красотка, отплясывающая шальной танец свободы, который под силу понять только таким же семнадцатилеткам, как они.
– Давай, Зори! Присоединяйся к нам с Федом. И ты, Макс, ну же, что вы, как амебы аморфные, ей-богу!
Счастливый девичий голос отражался от стен школы и веселыми отзвуками порхал от одного крыла к другому. Не заразиться ее весельем было сложно. Зори откинула за спину пышную гриву пшеничных волос до талии и вопросительно посмотрела на Макса. Размеренный галантный юноша с каштановой копной на голове, он тоже не спешил присоединяться к друзьям.
– Элис, официально заявляю, ты безумна! – с улыбкой крикнул Макс через весь двор. – Да и Фед тоже. Вы оба сбрендили от счастья! – он громко рассмеялся и легонько толкнул Зори локтем в бок.
– Вау! Это ты уже сдаешь вступительные в медицинский, Профессор? – Элис озорно выгнула бровь, но танцевать не перестала. – Тогда тебя точно примут!
Подхваченная на руки смеющимся Федом, девушка откинула голову назад и заливисто рассмеялась.
– Зори, дорогая, помнишь, как мы мечтали об этом дне? О том, как окончим гребаную школу и забудем все, как страшный сон? Так вот! Он наста-а-ал!
В ответ Зори только широко улыбнулась. Она чувствовала ту же радость, что и Элис, но танцевать не хотела. Сейчас она мечтала поскорее оказаться в лесу за домом и свободно вздохнуть полной грудью, прежде чем начнется взрослая жизнь. С детства ее готовили к тому, что будущее давно предрешено, и оно будет совсем не таким, как у одноклассников. Элис, наконец, поставленная Федом на землю, будто прочитала ее мысли.
– С твоим американским вузом что-то прояснилось?
На мгновение Зори виновато поджала губы. Вся эта история «с американским вузом» необычайно нервировала. Прежде всего, необходимостью врать друзьям и в особенности Элис. Что поделать. Рассказывать правду было провальной идеей. В семнадцать такое сложно понять.
– Нет, родители еще не решили, куда меня определить, – смущенно ответила она.
– Эх, совсем свободы не дают, – возмутилась подруга. – Я своим жесткий ультиматум выкатила: главное, чтоб потом при бабле! И вот смотри, какие они у меня дрессированные, согласились платить за лучший юрфак в Европе, – Элис заговорщически подмигнула. – А твои отпустить поводок не хотят?