Обещание рая
Шрифт:
— Ну не прелесть ли? Сама трубка сделана из эрики, а мундштук — из вереска. — Она поднесла ее к носу и, закатив кверху глаза, пропела: — Как восхитительно пахнет! Посмотри какая чудная гравировка! Папа будет в восторге. Он будет обожать ее!
— Мужчины не обожают предметы! — засмеялся Зак. — Это удел женщин.
Иден улыбнулась и положила трубку в коробку.
— Но почему ты ничего не говоришь? Разве тебе не нравится? — спросила она, забирая несколько картонок из рук Зака, чтобы облегчить его ношу. — Как ты думаешь, отец будет доволен?
—
Он оглянулся через плечо и подумал, что не стоило оставлять Сабрину под опекой похотливого кузнеца, но тут же отбросил сомнения. В конце-концов, имеет он право провести некоторое время наедине с Иден или нет? Его друг Джошуа — не единственный одинокий мужчина на плантации.
Чайная была маленькой, но чистой и уютной. На столе, покрытом нарядной кружевной скатертью, горели свечи, создавая интимную обстановку. Угощение было не обильным, но изысканным: горячий чай, разлитый по чашкам из тонкого фарфора, сладкий паштет, засахаренный виноград и слегка подслащенные взбитые сливки.
Иден с горящими от возбуждения глазами огляделась вокруг и отметила, что ей нравится абсолютно все, что она здесь видит.
— Зак, мне кажется, что с тобой никогда не бывает скучно, — обернулась она к нему. — Или я ошибаюсь?
— Может быть, ты и права, — ответил он, улыбаясь.
Он потянулся к ней и взял ее руку в свою, переплетая пальцы. От волнения в горле у нее перехватило, сердце учащенно забилось, и щеки зарделись ярким румянцем.
Какой же она была глупой, усомнившись в нем. Впервые ей встретился такой замечательный мужчина. Он был воплощением ее мечты и точь-в-точь походил на рыцаря, которого она часто воображала в своих грезах. Такой же сильный, мужественный и галантный.
— Значит, ты довольна покупками? — спросил Зак. — Я рад. Тебе нужны развлечения время от времени, иначе жизнь на маяке может показаться заточением.
— Я уже привыкла к своему образу жизни и научилась справляться с любыми неудобствами.
Она улыбнулась.
— Не сомневаюсь, — кивнул Зак. — Ты можешь справиться даже с такими негодяями, как я.
Иден раскрыла рот.
— Я не считаю тебя негодяем, — возразила она. — И мне жаль, что я начала сомневаться в тебе, но, представь, когда я увидела, что ты купил эту красивую рабыню, я…
— Ты права. Уверен, что все, кто видел нас вместе, подумали о том же, — сказал Зак, опуская ее руку. — Но я давно привык не принимать в расчет то, что думают другие. Я всегда поступаю так, как подсказывает мне совесть.
Он зацепил вилкой засахаренную виноградину и поднес к ее губам. Иден, сердце которой едва не остановилось, медленно взяла виноградину в рот и начала жевать. Затем подцепила виноградинку из своей тарелки и поднесла к его губам. Она ощутила странную дрожь, когда он прикоснулся к ягодке языком, а затем, втянув ее в рот, тоже начал медленно жевать.
— Очень вкусно. Он почти такой же восхитительный, как
— Ты мне льстишь, — возразила Иден, краснея.
— Нет, я говорю правду, — настаивал он, хлебнув глоток чая.
— Ты всегда говоришь правду? — спросила Иден, приподняв бровь.
— Почти, — засмеялся он. — Иногда приходится прибегать к невинной лжи.
Иден уже была готова возмутиться, но вдруг вспомнила, что и сама не безгрешна. Если ее вьшазка в Чарлстон без разрешения отца — не ложь, то как иначе ее можно назвать? И чтобы заглушить появившееся у нее чувство вины заговорила о другом.
— Говорят, что обжорство — один из семи смертных грехов. Но, к сожалению, это одна из моих неисправимых слабостей, особенно когда речь идет о сладком. А у тебя?
— Одна из многих, присущих мне, — засмеялся он.
Поразмыслив, он решился задать ей вопрос, который мучил его на протяжении всего дня. Он никогда не посмел бы задать его кому-либо другому, за исключением Иден.
— Тебе не знакома женщина по имени Анжелита Льюэллин? — Он наклонился к ней и взял за руку. — Она живет здесь, в Чарлстоне.
Иден судорожно сглотнула. В горле у нее перехватило, и внутри стало пусто. Его интерес к другой женщине вмиг развеял только что окружавшую их атмосферу волшебства и счастья.
— Анжелита? — прошептала она, убирая свою руку. Интересно, почему он взял ее за руку? Не потому ли, что действительно испытывает особенное чувство по отношению к ней, Иден? Или просто делает вид, что испытывает, чтобы таким образом получить ответ на интересующие его вопросы о самой восхитительной женщине Чарлстона, которая к тому же еще и лучшая ее подруга?
— Да, я знаю Анжелиту, — голос ее дрожал, а глаза сверкали гневом. — Даже очень неплохо.
Она хотела спросить, почему его интересует эта женщина, но, боясь, что он догадается о ее ревности, промолчала.
— Насколько хорошо? Кажется, она никогда не выходила замуж, не так ли? — спросил Зак, внимательно наблюдая за Иден.
Он понимал, что его расспросы нервируют девушку, но не мог остановиться. Он обязан был убедиться, что с Анжелитой все в порядке. Он надеялся, что когда-нибудь в будущем ситуация изменится, и он сможет рассказать Иден все, что касается его и этой женщины. Пока же это невозможно.
— Нет, никогда. И, похоже, не собирается, — недовольно проворчала Иден.
Она хотела сказать Заку, что хорошо знает Анжелиту, что та слишком поверхностна и легкомысленна, всегда готова флиртовать, и что слишком много мужчин водит за собой на веревочке, так что ему, Заку, не стоит и пытаться завоевывать ее. Иден даже хотела признаться, что ее отец тоже влюблен в ее подругу, но он намного старше, а значит, шансы его невелики…
Однако она не могла найти нужных слов, чтобы рассказать все это. Если Зак не испытывает к ней самой чувств, о которых она так мечтала, ему не следует знать, что она, Иден, влюбилась в него с первого взгляда и что сейчас сгорает от ревности.