Обещание рая

Эдвардс Касси

— А мне можно? — присоединился к приятелю Эзру, устремив на нее свои черные бездонные глазищи.

Иден присела и крепко обняла обоих.

— Ладно, оставайтесь, — сказала она. — Только обещайте, что будете хорошо вести себя. Слышите?

— Да, мэм! — радостно закричали друзья в один голос.

Иден нежно поцеловала обоих в бархатные щечки, поднялась и взяла мужа под руку.

— Итак, идем? — улыбаясь произнесла она.

— Ах, да, пока вы не ушли, — остановил их Прэстон. — Как вам понравилось, что Сефтон все-таки проиграл на

выборах? — Он лукаво взглянул на Иден. — Похоже, теперь он забудет о своих политических амбициях и вернется к судейским обязанностям…

Зак усмехнулся.

— Оказывается, его хорошо продуманный план не сработал и оказался для него бесполезным, — сказал он. — И теперь, вместо того, чтобы называть его «губернатором Прайором», как он мечтал, боюсь, что скоро его станут называть «взбесившимся судьей». Ведь он, не моргнув глазом, приговаривает к смерти через повешение всех, чьи дела рассматривает.

— Если он не изменит свое поведение, то дождется, что кто-нибудь затянет на его шее петлю, пока он будет спать, — поддержала Иден. — А теперь, пойдем, любимый. Чем раньше мы справимся с этим неприятным для тебя делом, тем лучше.

Зак кивнул. Он погладил по головкам обоих малышей и направился к лестнице. Внизу у башни их ждал фургон.

По дороге в Чарлстон тревога не покидала его. Перед его мысленным взором, сменяя друг друга, проносились невеселые картины его прошлого. Он никогда не позволял себе кого-либо ненавидеть, даже свою сумасбродную тетку. И, видит бог, чего это ему стоило!

Он боялся предстоящей встречи. Слишком много тяжелых болезненных воспоминаний связано с его тетей Мартой, и у него были основания опасаться, что на это раз ненависть победит чувство жалости, которое полагается испытывать по отношению к умирающим. А ему не хотелось ненависти, особенно сейчас, когда жизнь его наполнена любовью и счастьем.

Сиделка вышла и осталась в коридоре. Зак вместе с Иден подошли к постели умирающей. Комната была освещена тусклым светом свечи.

Стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием и изредка кашлем больной. Пахло лекарствами.

Зак на негнущихся ногах стоял у кровати и снова чувствовал себя маленьким мальчиком, по обнаженному телу которого безжалостно гулял свистящий кнут. Он вспомнил блестящие глаза тетки, ее визгливый смех и насмешливый взгляд.

Ему казалось, что все это было совсем недавно, когда его наказывали только за то, что он жил.

Он весь покрылся холодным потом, когда, наклонившись, пристально посмотрел в лицо женщины, которое много лет подряд преследовало его в самых страшных ночных кошмарах. Он всматривался напряженно, но не узнавал ее. Перед ним был совершенно другой человек.

Почувствовав его состояние, Иден обняла его за талию.

— Все будет хорошо, — прошептала она. — Смотри внимательно, милый, и запомни лицо женщины, которая больше не принесет тебе зла. Видишь? Та, что была в твоем прошлом, больше не существует. Вместо нее осталось

лишь безумное создание, которое даже не помнит о том, что когда-либо знало тебя. Посмотри на нее в последний раз и уходи, теперь ты по-настоящему свободен. Наконец-то ты можешь сказать, что прошлое ушло от тебя. Даже самые горькие минуты его, любимый.

Зак проглотил подкативший к горлу ком и продолжал смотреть на свою тетку. Ее безжизненные глаза уставились на него, дряблая кожа свисала бесформенным мешком, синеватые губы судорожно ловили живительный воздух. Она была укрыта натянутой до подбородка простыней, и только руки ее лежали поверх. Казалось, это были руки скелета: скрюченные и в узлах. Сквозь клочья редких седых волос виднелась розовая кожа головы. Женщина, в прошлом причинившая ему столько горя, теперь являла собой жалкое зрелище.

Неожиданно она зашевелилась, губы ее начали беззвучно двигаться, и она протянула в сторону Зака руку. Затем пронзительно закричала.

Зак и Иден, схватившись за руки, отпрянули. Тетушка Марта продолжала кричать еще громче. Затем также внезапно смолкла.

Вбежала сиделка, проверила пульс, затем с облегчением вздохнула.

— Вот снова! — сказала она. — Несколько раз за последнее время мне казалось, что она уже мертва, но я ошибалась. Никогда прежде мне не встречалась такая воля к жизни, как у этой леди.

Зак достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Сердце его колотилось.

— На миг мне показалось, что она меня узнала, — сказал он. — Я подумал, что она закричала из-за меня.

Сиделка выпрямилась и погладила его по руке.

— Нет, она вас не узнала, — прошептала она. — Она никого не узнает. И кричала она не из-за вас. Как я уже сказала, это случается постоянно. Я уже привыкла. — Обернувшись, она посмотрела на больную.

— Бедняжка! — воскликнула она. — Мне кажется, что-то ее мучает, когда она так кричит. Кто знает, может это дьявол летает над ней, напоминая о прошлых грехах. Мне ее жаль. Лучше бы она умерла.

Зак положил платок в карман и обнял Иден.

— Вероятно, ее действительно мучают видения прошлого, — сказал он упавшим голосом. — Никому не позволено издеваться над беззащитным ребенком. Рано или поздно расплата наступает.

Они вышли и закрыли за собой дверь.

— Знаешь, мне все-таки жаль ее, — сказал Зак. — Я уверен, что она никогда не сможет избавиться от своего уродливого прошлого. Я счастливее ее, потому что мне от своего удалось избавиться.

Они вышли из дома и остановились, с наслаждением вдыхая воздух, напоенный цветущей магнолией. Затем направились к поджидавшему их фургону.

— Поехали домой, любимый! — проворковала Иден, прижимаясь щекой к его плечу. Зак стегнул лошадь, и они поехали по узким улочкам Чарлстона.

— Домой! — повторил он, чувствуя, как сердце наполняется смирением и покоем. — Какое блаженство слышать это слово.

— Поедем в наш дом, — улыбнулась она. — Это еще лучше звучит.