Обещания и надежды (О фантастике вообще и в частности)

Солодовников Станислав

Предлагая читателям беглый анализ и истолкование некоторых научно-фанта­стических рассказов данной подборки, автор статьи прекрасно сознает, что в ней, быть может, многовато похвал и восторга. Пусть это будет воспринято как аванс и надежда.

Белорусских

писателей, выступавших на ниве научной фантастики, излишне ругали, причем ругали зачастую мелочно и предвзято. А ведь подойди к их поискам одобрительно, да нет, просто по-деловому, но доброжелательно, исходя не из желания показать собственную эрудицию, а из интересов литературы,— бело­русская проза, несомненно, шагнула бы в этой области гораздо дальше. Кстати, один из авторов, представленных сейчас в журнале, заинтересовался научной фантастикой именно после того, как прочитал в детстве «Шестой океан» Н. Гомолки.

Призывая к развитию фантастики, собственно, к созданию белорусской шко­лы, необходимо задуматься о выработке системы оценок. В целом пока нет едино­го критерийного стержня, позволяющего точно квалифицировать произведения с тем или иным объемом фантастического. Это приводит к путанице и ненужным дискуссиям.

Критерийно-организующим принципом может быть само понятие фантасти­ческого и его роли в искусстве. Фантастическое присутствует в мифологии, от­ражая,таким образом определенные периоды исторического развития человечества. При этом в отдельных популяциях возникают своя логика и художественные систе­мы, свой взгляд на мир. Чрезвычайно разнятся

Древнеиндийская мифоло­гия, мифология древних майя и ацтеков, мифология европейского средневековья. А ведь в каждом отдельном случае мы имеем дело с этапом, поворотом, каким-то видом движения человеческой мысли и воображения внутри общей системы «чело­век—окружающий мир».

Мифологические образы с течением времени переходят в литературу и искус­ство, питают их через фольклор. А в самой литературе фантастика представлена развитой системой литературных приемов. С особой результативностью их при­меняют сатирики: Рабле, Свифт, Гоголь, Салтыков-Щедрин и др.

Наконец, научная фантастика как таковая... Она берет все ценное и художест­венно значимое из мифологии, фольклора, науки, истории, она создает свои миры, населяет их своими героями и ухватывает то, что не поддается прямому экспери­менту, не видно человеческому глазу, а порой с трудом воспринимается и челове­ческой мыслью.

Итак, судя по представленным в подборке рассказам, мы можем сделать вывод, что имеются все возможности создать школу белорусской фантастики. Вадим Барцевич был прав, когда писал: «Есть, должен быть и резерв, еще не заявивший о себе чем-то весомым, но способный в любой момент выдвинуть своего предста­вителя в малочисленный пока отряд белорусских фантастов».

Представляемые авторы — лишь небольшая часть этого резерва.