Обещания, которые мы собирались сдержать
Шрифт:
Я серьезно думаю, что у меня прямо сейчас овуляция, что было бы… такой ошибкой. Я ни за что не смогу стать матерью. Я даже о себе позаботиться не могу, не говоря уже о беспомощном ребенке. А что, если я такая же, как моя мать? Что, если я ужасна и властна и в конце концов захочу причинить боль своему ребенку, и все ради внимания, которое это привлечет ко мне?
Я прижимаюсь лбом к кафельной стене, закрывая глаза. Мне невыносима эта мысль.
— Сил? — Теплая рука ложится мне на плечо, поворачивая меня к нему, и я открываю глаза, чтобы обнаружить, что
Я медленно качаю головой, наконец позволяя слезам, которые сдерживала все утро, вырваться наружу. С тех пор как появился Спенс, я плакала больше, чем за долгое время. Я даже не думаю, что так сильно плакала, когда умер мой муж.
Учитывая, что Эрл мертв по моей вине, можно подумать, я пролила бы больше слез из чистого чувства вины.
Глава 17
Спенсер
Трудно уйти от плачущей женщины, поэтому я не ухожу. После того, как я оттрахал ее на крыльце и погнался за ней в душ, Сильви включила воду и до сих пор не останавливается. Сейчас мы лежим на ее кровати, она в моих объятиях, ее лицо прижато к моей голой груди, ее нога перекинута через обе мои. Она тоже обнажена, наша кожа и волосы еще влажные после душа. Моя грудь тоже влажная, благодаря ее слезам.
Я не знаю, что делать или что сказать, поэтому я пытаюсь утешить ее наилучшим способом. Обнимая ее и сохраняя молчание. Мы часто делали это на протяжении многих лет, и я привык к этому.
Хоть раз мне хотелось бы, чтобы мы прошли через период времени вместе, когда Сильви не прольет ни одной слезинки. Иисус.
— Мне жаль, — наконец говорит она, отстраняясь от моей груди, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее глаза все еще водянистые и с красными ободками, губы пухлые. Несмотря на все слезы, она все еще красива. Может быть, даже еще красивее.
Здесь я признаюсь себе, что меня всегда выводила из себя грустная Сильви. Что это вообще говорит обо мне?
— Все в порядке. — Я провожу рукой по ее голове, мои пальцы ненадолго запутываются во влажных прядях ее волос, прежде чем я отстраняюсь. — Я облажался.
Я имею в виду то, что мы занимались сексом без презерватива. Глупый, идиотский поступок. Наши отношения даже не близки к стабильным. Если бы она забеременела от меня? Это было бы огромной ошибкой.
Огромной.
Даже ее смех грустный. — Да, это так. Но я тоже облажалась.
— Я не хотел этого делать.
— Ты не хотел заниматься со мной сексом? Или ты не хотел забыть презерватив?
— И то, и другое, — честно признаюсь я.
В ее взгляде мелькает боль, и я чувствую себя дерьмом. — Я не принимаю никаких противозачаточных средств.
Конечно, не принимает. — Я так и понял.
Вот почему она запаниковала и попыталась… вымыть из себя мою сперму. Я уверен, что она получила несколько сперматозоидов, но да ладно. Я кончил в нее. Глубоко внутри нее.
При воспоминании об этом меня пробирает дрожь. Это тоже было приятно. Кожа на коже, без презерватива в качестве барьера. Я даже не думал о том, чтобы надеть резинку. Я просто был
Теперь есть последствия, о которых я даже не хочу думать.
— Что, если что — то случится? — Ее голос колеблется. Немного дрожит.
— Что, если ты забеременеешь? — уточняю я.
Она кивает, ее губы сжаты вместе.
— Тогда мы с этим разберемся. — Я смотрю в потолок, мои мысли витают в воздухе. Я устал. После секса всегда хочется спать.
— Я бы сделала аборт, — говорит она без колебаний.
Тревога врезается в меня, заставляя меня отпрянуть от нее. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что говорю. Я не могу быть мамой. Во — первых, я слишком молода. Во — вторых, что если я стану такой же, как… она? — Последнее слово она произносит шепотом, имея в виду свою мать.
— Ты совсем на нее не похожа, — быстро говорю я.
— Я точно такая же, как она, — возражает она, посылая мне взгляд, который говорит: — Давай, блядь, давай. — Я манипулятивная и требовательная. Эгоистичная. Тщеславная. Все ее плохие черты у меня. Вот почему я никогда не смогу стать матерью. Я сделаю со своим ребенком все то, что она сделала со мной. Может быть, даже хуже.
Это говорит ее собственная паника и беспокойство. Она прошла через столько всего, она никогда не поступит так со своим ребенком. Я просто не верю, что Сильви способна на это.
— Ты бы никогда не смогла бы этого сделать. — Я дергаю ее за руку, притягивая к себе, и она охотно идет, уткнувшись лицом в мое плечо, как будто не может на меня смотреть. — Я знаю тебя, Сил. В тебе нет ни одной злой косточки.
Она поднимает голову, недоверчивое выражение на ее лице ясно. — Это неправда, и ты это знаешь. Я ужасна. Я злая. Ты всегда говорил, что я похожа на ангела, но я — замаскированный дьявол. Или падший ангел. Не знаю, что хуже. Почти уверена, что это одно и то же.
— Я просто дразнил тебя…
— Нет. — Она покачала головой. — Не утруждай себя спорами со мной. Это правда. Моя душа черная. Мои крылья тоже черные. Этот костюм на Хэллоуин — идеальное отображение того, кто я есть.
— Ты надела его, когда тебе было шестнадцать. Ты не такая…
— Прекрати. — Ее голос тверд, заставляя меня замолчать. — Не оправдывайся передо мной, когда ты уже говорил мне подобные вещи.
На мгновение мы замолчали, анализируя друг друга. Воспоминания проносятся в моей голове одно за другим, и я уверен, что с ней происходит то же самое.
— Ты паникуешь. — Я тянусь к ней, обхватываю ее лицо, заставляя посмотреть на меня. — Ты не забеременеешь.
— Мне нужна утренняя противозачаточная таблетка, — шепчет она, ее голос умоляет. — Боже, почему этот дом должен быть так далеко от цивилизации.
— Ты не собираешься заводить ребенка. Ты просто сходишь с ума.
— Не без оснований.
Точно. А иногда с ней невозможно договориться.
— Я бы не хотел, чтобы ты принимала таблетки, — пробормотал я, ослабляя хватку и проводя пальцами по ее мягкой щеке.