Обещанная богу солнца
Шрифт:
– Мама, это модно и красиво. А что, мне одеваться, как она? – Эни кивнула в сторону Дианы, которая оделась так, чтобы ее тело было скрыто от лучей солнца и посторонних глаз. Только предплечья виднелись из-под широких рукавов туники.
– Диана – это тоже перебор. Скромность хороша в меру, – закатила глаза Талия и бесцеремонно стащила платок с головы Дианы, оставив его развеваться на шее.
– Это не от скромности. Я боюсь перегреться! – возмутилась Диана.
– А что, бог солнца не убережет любимицу от жары? – тихо, но отчетливо для слуха поглумилась Эни.
– Не твое дело, – огрызнулась
– Хватит, вы обе, – шикнула Талия. – Диана, мы в обществе важных граждан империи – никаких платков на голове. Все должны видеть твое лицо и нити жемчуга в прическе. Энеида, а ты веди себя скромно и улыбайся Цезариям, иначе выпорю. И вообще… – Талия стянула платок с шеи Дианы и наспех обмотала его вокруг повязки, скрывая бинты. – Мы расскажем о нападении только Цезариям. Все остальные должны видеть нашу семью сильной и гордой. Не показывай никому свою рану!
Диана не стала спорить, потому что к ним подошел воодушевленный приятной беседой Тиберий, и пошла с остальными в цирк. Ее тут же охватило волнение: сердце застучало в висках, а в горле пересохло. Мероприятие было значимым, а ноющая боль в руке напоминала о том, что где-то здесь может быть человек, который подстроил покушение.
Она взяла предложенное вино и окинула ложу взглядом. Отец сидел на лучшем месте в самом центре рядом с Юстианом Цезарием и его сыном Маркусом. Сразу за ними расположился магистрат [6] и другие важные люди Неаполя. Владельцы гладиаторских школ крутились подле них, нашептывая лестные слова во все уши, до которых дотягивались их языки. Талия уже пила вино в компании жены магистрата и подруги старшего Цезария.
6
Магистрат в Древнем Риме – должностное лицо, избираемое населением для исполнения государственных функций (прим. авт.).
Диана тоже заняла свое почетное место под навесом и сделала маленький глоток вина. Жарко было даже в тени, и девушка искренне радовалась ветру, который приятно обдувал лицо и остужал голову. И только неприятное ощущение, что кто-то сверлит ее взглядом, не покидало. Она не хотела поддаваться тревоге, но все же не выдержала и обернулась. На самом последнем ряду ложи сидела семья Аврелиев. Все – и глава семейства, и трое его детей – испепеляли ее взглядом.
Диана поспешно отвернулась и посмотрела на отца, который был рядом и одновременно так далек. Он был полностью поглощен общением со спонсором игр. Зато сын Цезария Маркус неожиданно посмотрел на нее и улыбнулся, поднимая свой кубок с вином. Диана робко подняла свой напиток вверх на манер Маркуса и скромно улыбнулась в ответ, делая глоток.
– Эни, где ты была? – Диана удивленно посмотрела на сестру, которая появилась словно из ниоткуда и заняла свое место рядом с ней.
– Болтала с дочкой магистрата и ее подружкой. А еще поставила деньги на победу Марка Галла в главном бою, – самодовольно сказала Эни.
– Даже обсуждать это не буду.
– И не надо. Кстати, заметила, как Селеста со своим папочкой на нас смотрит? – хихикнула она, заметив
– И ее братья тоже, – тихо зашептала Диана на ухо сестре. – Это странно. Я с ними практически не общаюсь, что им надо? Может, заговор устроили…
– Диана, успокойся, – отмахнулась Эни. – Они просто бесятся, что хоть и в почетной ложе, но на последнем месте, а мы с тобой, девчонки строителя акведуков, сидим на лучших местах и в лучшем окружении, – нарочито громко сказала Эни.
– Эни, веди себя тише, – попросила Диана, заметив, что на них с интересом смотрит какая-то незнакомая девушка. Судя по месту, которое она занимала, тоже дочь кого-то из высокопоставленных господ.
– Как хочу, так себя и веду. И вообще, с чего ты взялась мне указывать?
– Я старше на год! И Тиберий мне отец по крови!
– Он женился на моей матери и теперь и мне отец. Смирись уже! А ты скоро уедешь в Помпеи восстанавливать храм Аполлона, – напомнила сводная сестра и осушила свой кубок с вином, тут же требуя еще.
– И момента моего отъезда я жду так же сильно, как и ты, – поставила точку в разговоре Диана.
Однако Эни не позволила ей провести и пару минут в тишине. Как только объявили начало игр, она сжала ладонь Дианы, завопив вместе с толпой.
– Диана, не обижайся, давай насладимся играми. Ты же знаешь, я очень нежно люблю тебя, сестра, это все шутки.
– Разумеется, сестра, – на ее манер ответила Диана, высвобождая руку.
Речь Юстиана Цезария была короткой, но яркой. Диана порадовалась, услышав имя отца, которого он отметил как почетного гостя. Толпа гудела, люди в ложе перешептывались – все ждали начала представления.
Диана никак не решалась опустить глаза на пустую пока еще арену. Последний раз она была на играх три года назад, и вспоминать тот день было жутко. От вида бойни, развернувшейся на багровом от крови песке, она потеряла сознание. Отец сильно тогда расстроился, что его дочь устроила переполох в ложе, а некоторые гости откровенно посмеивались над ней. Диане тоже было стыдно, и она больше не решалась просить отца брать ее на гладиаторские бои, а Тиберий и не звал.
На арену вышла первая пара гладиаторов, и Диана ахнула от удивления: это были женщины. Высокие, крупные, с мечами, но женщины.
– Диана, не падай в обморок, – закатила глаза Эни, посмеиваясь над побледневшей сестрой. – У них же деревянные мечи. Самое большее наставят друг другу синяков.
Диана не была в этом уверена, потому что девушка в ярком красном нагруднике и высоких сандалиях так яростно наносила удары, ныряла, уходила от атак и била, что ее соперница едва успевала закрываться щитом.
– Боюсь, она может и голыми руками убить, – сдавленно сказала Диана, слыша, как женщины рычат, словно звери, бросаясь друг на друга.
– Конечно, – вклинилась в их разговор дочка магистрата, которая сидела справа от Энеиды. – Флавия бешеная, как фурия, у Маты нет шансов.
– Это все неправильно! – возмутились за спиной у Дианы. – Флавия совсем с ума сошла! С тех пор как ее муженек загулял, все пытается привлечь внимание к своей персоне. Но не на арене же! Благородная неаполитанка месится полуголая на арене. Стыд! Да еще и пошла учиться к Вектору в школу Капуи, а не в нашу школу гладиаторов Неаполя.