Обещаю тебя забыть
Шрифт:
— Катюш, мне как обычно, а ребятам посоветуй что-нибудь. Они у нас в гостях, первый раз тут, — ласково просит Касатик.
Первый так первый. То, что мэр приходит пообедать сюда с разными деловыми людьми, в том числе и с иногородними партнерами, давно не новость. И список лучших блюд для таких случаев мы знаем наизусть.
Я как раз начинаю перечислять кулинарные изыски местной кухни, как меня перебивает один из гостей:
— Катя? А ты здесь?..
Многие клиенты знают нас по имени, да и на бэйджике написано крупными буквами, поэтому
Когда работаешь с таким потоком новых лиц, как у нас, ежедневно в течение двух лет, не всегда сразу удается вспомнить, откуда знаешь того или иного клиента, кто он такой и при каких обстоятельствах вы общались.
Среднего роста, темно-русые волосы, круглое лицо, мясистый нос, глубоко посаженные глаза, маленький подбородок. И небольшой живот, выделяющийся под светлой рубашкой. Обычная, ничем не запоминающаяся внешность.
— Кать, не узнаешь, что ли? Это я — Юра Селезень. А ты изменилась, — проходит одобряющим взглядом по моей фигуре.
Кровь резко отливает от лица, и сердце ухает в пятки.
— Здравствуйте, Юрий Константинович. Да, вы правы, не узнала. Вы тоже изменились, — нахожу в себе силы ответить.
Селезень был правой рукой моего бывшего в бизнесе. Его зам и самое доверенное лицо. То, что он внезапно появился в нашем городе, да еще с мэром, не сулит мне ничего хорошего. Остается только надеяться, что он по каким-то причинам больше не работает со Стасом и не расскажет тому, что видел меня здесь. Не хочу видеть последнего ни при каких обстоятельствах.
— Похорошела ты. Расцвела прям, — продолжает разливаться соловьем. — Молодец. Рад тебя видеть.
А я не рада. Совсем не рада. И дело не в самом Юрии, а в том, что он связан, пусть и косвенно, с болезненными воспоминаниями из прошлого.
— Вы знакомы? — интересуется Олег Дмитриевич.
— Да, было дело, — лаконично отзывается Селезень.
— Вот видишь, как все удачно складывается? И договор заключили, и знакомых увидел, сейчас еще местных яств отведаешь и окончательно влюбишься в наши края.
Я раздаю мужчинам папки с меню и удаляюсь, давая им время для выбора заказа. Липкий холодный пот катится по спине под белоснежной блузкой.
Я уехала из столицы почти сразу после развода. Мои отношения рухнули, с работой тоже начались траблы, да и по деньгам оставаться там, учитывая мое тогдашнее положение, я просто не тянула.
Вернее, до родов еще как-то можно было продержаться, а вот после пришлось бы туго. Поэтому я и решила вернуться в глубинку, пока еще была возможность.
О своей беременности Стасу я так и не рассказала. Вначале была обижена, а потом стало поздно. О таком либо говорят сразу, либо молчат до гробовой доски. Тем более, как поведали мне наши общие знакомые, у бывшего тогда начались крупные проблемы в бизнесе, компанию лихорадило так, что она едва не обанкротилась, так что вряд ли ему было дело до ребенка, которого я
А после я оборвала все ниточки, связывающие меня с прошлым, и запретила себе интересоваться жизнью Стаса. Точка должна была стать точкой, а не запятой. И я старалась не вспоминать о нем.
— Катюш, все в порядке? — замечает мое состояние Настя — коллега по работе.
— Что? Да, в порядке.
— Касатик не в духе, что ли? Или его гости тебя чем обидели? Ты чего такая бледная?
— Никто не обижал, Настюх. Просто голова разболелась.
— А, бывает, — сочувственно кивает она. — Ты, если что, скажи. Я подменю.
Я грустно улыбаюсь, подумывая на самом деле передать ей этот стол, но в этот момент девушку отвлекает администратор. На кухне какое-то ЧП, и требуется помощь.
В обычный день вряд ли кто-то по доброй воле согласится расстаться с жирным кушем в виде солидных чаевых от постоянного клиента, но сегодня не тот случай, чтобы думать о деньгах. И мне бы на самом деле попросить коллегу о помощи, но останавливает тот факт, что Юра уже видел меня здесь, а значит, прятаться поздно. И замена официантки проблему не решит: у Селезня из памяти наша встреча чудесным образом не сотрется. Поэтому натягиваем на лицо дежурную улыбку и идем работать.
На мое счастье, старый знакомый больше не обращает на меня внимания. У них кипят сугубо деловые разговоры про сроки строительства какого-то объекта и про финансирование из бюджета. Я немного выдыхаю. Ровно до того момента, пока мужчины не заканчивают с трапезой. Касатик поднимается, подзывая меня, собираясь расплатиться, но его останавливает Селезень. Забирает чек, шкатулку для денег и со слащавой улыбкой выводит меня из вип-зала.
— Цены у вас демократичные, мне нравится, — изучив бумагу, делится впечатлениями.
— Спасибо.
— А ты давно здесь? — обводит взглядом зал.
И я не понимаю сути его вопроса: он спрашивает о моем стаже в этом заведении или о прожитых годах в этом городе?
— Достаточно, — ухожу от прямого ответа.
— Замуж не вышла?
— А вы с личной целью интересуетесь?
— Помилуй, Катюш! У меня жена и двое ребятишек. Просто спросил, не чужая как-никак.
— И не родная, — обрываю его.
Он смотрит на меня странным взглядом, словно хочет то ли поспорить, то ли еще что-то спросить, но в итоге передумывает. Достает бумажник, отсчитывает купюры и кладет в шкатулку.
— Кто знает, как жизнь повернется, кто знает! — изрекает философски, хлопая приятельским жестом по плечу. — Всего хорошего, Катюш. Будет время — еще заглянем. Хорошо тут у вас, вкусно. И главное — душевно!
Он уходит, оставив после себя неприятную недосказанность. Что значит "заглянем"? С кем? С мэром? Или же со своим боссом? И что это за "кто знает, как жизнь повернется"? Что это вообще за чушь?!
— Ну? Чего? Сколько в этот раз? — подлетает сзади Настюха.
— Не знаю.
— Ну так считай!