Обет Славы
Шрифт:
Он был противен сам себе. Тем не менее, хотя он по-прежнему хотел стать другим человеком, его поразили страх и бездеятельность. Годфри просто не мог заставить себя подняться, выйти туда и делать то, в чем они нуждались. Он не был обученным воином, как его братья. Он никогда не занимался уроками в детстве, всегда отказываясь подчиняться своему отцу. У него на самом деле не было никакого настоящего умения в жизни. Годфри знал только, какие пабы посещать и какую плохую компанию выбрать.
Сидя здесь в дурном настроении, Годфри казалось, что он попросту растратил свою жизнь.
Единственное, что Годфри мог сделать, единственное, что он мог контролировать – это выпить еще один бокал и утопить свои тревоги, насколько это возможно.
«Еще одну кружку!» – крикнул Годфри бармену.
«И мне!» – эхом повторил Альтон.
«И мне!» – крикнул Фальтон.
Позади него толкались несколько завсегдатаев, а еще больше входило в таверну, и Годфри пришлось плотнее прижаться к барной стойке, поскольку присутствующие жались друг к другу плечом к плечу. Его друзья тоже пили от отчаяния, как и другие завсегдатаи в этом месте.
«Я никогда не видел это место таким переполненным», – сказал бармен, опустив перед ними их напитки. – «Войны должны происходить чаще», – добавил он. – «Кажется, что каждая проклятая душа в этом городе хочет заглушить свои печали».
«Ну, это наш последний день», – ответил Фальтон. – «Я абсолютно точно не хочу умирать трезвым».
«Хорошо сказано», – крикнул Акорт. – «И я тоже. Если мне предстоит умереть, почему бы не сделать этого пьяным?»
«Какова заслуга в том, чтобы быть трезвым, когда тебя бросают в землю?» – добавил Фальтон.
«Ну, есть одна хорошая причина для того, чтобы оставаться трезвым», – возразил Годфри, лишь для того, чтобы поспорить. – «Вы можете выйти отсюда и сражаться, чтобы предотвратить свою смерть».
«Ха!» – поглумился Акорт. – «Я могу сражаться так же хорошо, как и пить!»
«Да! Да!» – эхом повторил Фальтон. – «Разве ты не знаешь, что половина солдат там все равно пьяна? Ты правда думаешь, что они сражаются трезвыми?»
«В любом случае это не имеет значения» – сказал Акорт. – «Трезвые или нет, неужели ты на самом деле считаешь, что один воин сможет остановить миллионную армию?»
Годфри не мог не согласиться с друзьями. Тем не менее, он по-прежнему был в себе разочарован. Он любил свою сестру Гвендолин и брата Кендрика больше, чем смог бы выразить словами, и чувствовал, что бросил их, что в их глазах он является разочарованием. А это единственное, чем Годфри не хотел быть. Он мог быть разочарованием в глазах своего отца – он научился жить с этим. Но Годфри любил своих братьев и сестер, особенно Гвендолин, а она верила в него. Мысль о том, что он разочаровывает ее, была ему ненавистна. Особенно после того, как сестра спасла его.
«Для чего она спасла меня?» – выкрикнул Годфри вопрос самому себе.
Акорт и Фальтон обернулись и озадаченно
«О чем ты говоришь, парень?» – спросил Фальтон. – «Ты что-то бормочешь?»
Годфри чувствовал, что отличается от всех этих завсегдатаев. В конце концов, он был сыном Короля. Он был сделан из другого теста. Внутри него что-то было. Разве не должен он вести себя по-другому? У этих людей никогда не было шанса в жизни, но у него было нечто большее, чем шанс – у него были они все.
Или же все разговоры о принадлежности к МакГилам, об участи сына короля всего лишь вздор? Неужели это ничего не значит? Был ли он, в конце концов, так же хорош, как и все остальные, независимо от того, откуда они происходили?
Когда Годфри сделал большой глоток очередной кружки эля, ответы на все эти вопросы ускользали от него, роясь в его гудящей голове. Он не знал, доберется ли когда-либо до сути всего этого.
Внезапно дверь в паб распахнулась, и головы всех присутствующих обернулись, когда вошла красивая женщина. Годфри тоже обернулся и несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, кто она. И в следующую минуту он понял – Иллепра. Целительница, которая спасла его жизнь.
Иллепра выглядела красивой, как никогда, в своем кожаном коричневом наряде, с длинными взъерошенными волосами и сияющими зелеными глазами. Девушка остановила свой взгляд на Годфри, подходя к нему через весь паб, не обращая внимания на всех посетителей, толпившихся вокруг нее.
Они расступились, освобождая место для девушки. Казалось, что все выпившие мужчины были удивлены появлением такой красоты в этом месте.
«Мне сказали, что я могу найти тебя здесь», – сказала Иллепра Годфри обвиняющим тоном, когда она подошла к нему ближе, нахмурившись. В помещении стало тихо, все присутствующие наблюдали за конфронтацией.
Годфри с трудом мог поверить в то, что она нашла его здесь, в этом месте. Они проговорили всю дорогу во время их похода от королевского двора до Силесии. Годфри почувствовал связь с Иллепрой с самой их первой встречи, и во время их похода эта связь углубилась. Он пообещал ей, что изменится, что перестанет пить и возьмется за оружие вместе со своими братьями и сестрой.
И, тем не менее, Годфри был здесь. Его лицо залила краска, когда он ощутил небывалый стыд.
«Ты позоришь свою семью», – резко добавила Иллепра. – «Разве я для этого тебя спасла? Чтобы ты мог прятаться здесь, в этот поздний час и пропивать свою жизнь? Чтобы ты смеялся со своими друзьями? Именно это важно для тебя сейчас, в то время как твои братья и сестра находятся снаружи, готовясь сражаться за свои жизни?»
Годфри опустил глаза от стыда. У него не было ответа. Он и сам задавал себе те же самые вопросы.
«Мне жаль», – ответил Годфри. – «Ты права. Я не заслуживаю находиться там с ним. И никогда не заслуживал. Прости меня. Я не хотел разочаровывать тебя».
«Тогда ответь мне на вопрос», – настаивала Иллепра, сверкнув глазами. – «По какой причине я спасла твою жизнь, если ты даже не берешь в руки оружие, чтобы защищать ее?»
Иллепра, рассердившись, обернулась, рассматривая лица в баре.