Обет
Шрифт:
В глазах Алисы, до этого потухших и безжизненных, вспыхнул огонек надежды. Она посмотрела на меня, и на ее губах впервые за все это время появилась слабая, но настоящая улыбка.
— Спасибо, — прошептала она, и это слово, произнесенное с такой искренностью, с такой трогательной благодарностью, отозвалось теплом в моем израненном сердце. Это было первое слово, обращенное ко мне моей дочерью за долгие годы разлуки, и оно было для меня дороже всех сокровищ мира, дороже самой жизни. В этом слове была надежда, вера в будущее, вера в меня.
На ее губах играла слабая, но такая настоящая
Но эта улыбка, этот огонек надежды, были последним, что я увидел. В следующее мгновение Алиса исчезла. Просто растворилась в воздухе, словно ее и не было. Осталось лишь пустое место там, где только что стояла моя дочь.
Из моей груди вырвался душераздирающий крик, полный боли, отчаяния и невыносимой тоски. Этот крик был криком раненого зверя, потерявшего своего детеныша, криком отца, вновь лишившегося своей дочери.
Я рухнул на землю, словно подкошенный, не в силах сдержать слез, которые хлынули из моих глаз горячим потоком. Слезы бессилия, слезы отчаяния, слезы ненависти к себе. Я не смог удержать ее, не смог защитить, не смог сдержать своего обещания.
— Прости меня, Алиса, — прошептал я, обращаясь к пустоте, оставшейся после ее исчезновения. — Прости, что не уберег.
Из груди вырвался хриплый, полный боли стон. Я не мог вернуть прошлое, не мог исправить содеянного, но мог попытаться изменить будущее.
— Я найду тебя, моя малышка, — поклялся я, и эта клятва, этот обет, данный в самый тяжелый момент моей жизни, наполнила меня новой силой. –Где бы ты ни была, что бы ни случилось, я найду тебя и больше никогда не отпущу.
В этот момент что–то произошло. Словно сам мир вокруг откликнулся на мою клятву. Мою сущность пронзил мощный импульс, волна необъяснимой энергии, исходящая откуда–то изнутри, из самой глубины моего существа. Это была Ци — моя внутренняя сила, сила Воина–Дракона, — но сейчас она была сильнее, чем когда–либо, словно сама судьба откликнулась на мой обет. Ци закрепила его, сделала его нерушимым, превратив в путеводную звезду моего существования.
Тинг, до этого молча наблюдавшая за моим отчаянием, удивленно вскинула голову, ее глаза, обычно спокойные и непроницаемые, сейчас были расширены, словно она стала свидетелем чего–то невозможного, не поддающегося объяснению. Ци — древняя, неуловимая энергия, — крайне редко реагировала на слова, на клятвы, на обещания. Но сейчас она откликнулась, признав важность моего обета, важность моего желания найти дочь.
И словно этого было мало, произошло еще одно событие. На пике эмоционального накала, я почувствовал, как внутри меня что–то изменилось. Словно прорвалась какая–то невидимая преграда, освобождая мощный поток энергии. Эта энергия хлынула по моим венам, наполняя каждую клеточку моего тела невиданной силой.
Я понял — я перешел на новый уровень. На уровень «Железо». Третий металл на «Пути Семи Металлов». Это была невероятная сила, сила, которую я раньше и представить себе не мог.
Но эта новая сила не принесла мне радости. Она была лишь горьким напоминанием
Я поднял голову, стирая слезы с лица. Алиса исчезла, но я не сдамся. Я найду ее. Я верну ее домой.
Я обещал ей это.
И я обещаю это себе.
Я отомщу всем, кто причинил ей боль. Танзин уже мертв, но остались те, кто помогал ему, кто использовал ее, кто превратил ее в орудие уничтожения.
Это была моя клятва. Клятва отца, потерявшего свою дочь. Клятва, которую я сдержу, чего бы мне это ни стоило.
Я найду тебя, Алиса. Я обещаю.
Эпилог
На руинах некогда величественного Каршура, где еще недавно бушевала смертоносная битва, где каждый камень, каждый обломок стены был опален драконьим огнем, а воздух пропитан горьким запахом гари и пепла, состоялась церемония провозглашения Ян новой императрицей Арантеи.
Старый мир рухнул, погребя под обломками не только здания и устои, но и жизни многих достойных людей. Князь Каршура пал жертвой коварства Танзина, погиб вместе со своей свитой и наследником, не оставив после себя никого, кто мог бы занять освободившийся трон. И только Ян, словно феникс, восставшая из пепла, осталась символом надежды для тех, кто выжил в этой кровавой бойне.
Восходящее солнце, словно пытаясь исцелить истерзанный город своими нежными лучами, освещало разрушенный Каршур, даруя слабую надежду на возрождение, на то, что жизнь, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт, вновь найдет себе путь. Среди обломков белого мрамора, некогда украшавшего величественный дворец, был возведен импровизированный трон, сколоченный из досок и обрывков ткани, — символ власти, возрожденной из хаоса, символ надежды, не угасшей в огне испытаний.
И Ян, облаченная в пышные, но запыленные одежды императоров, с гордо поднятой головой и блеском решимости в глазах, медленно взошла на него. Ее фигура, стройная и величественная, выделялась на фоне разрушений, словно цветок лотоса, распустившийся на гиблом болоте, словно маяк, указывающий путь заблудшим кораблям в ночном море.
— Народ Арантеи! — ее голос, звонкий и чистый, словно серебряный колокольчик, разнесся по тихой площади, доносясь до каждого уголка разрушенного города. — Мы пережили темные времена, полные страха и отчаяния. Мы победили тиранию Танзина и вернули нашему королевству мир и порядок! И Каршур вновь вернется в лоно единой империи.
Ее речь была проникнута искренностью и силой, она зажигала огонь надежды в сердцах людей, уставших от войны и разрушений. Ян говорила о восстановлении разрушенных городов, о возрождении торговли и ремесел, о справедливом и мудром правлении, которое принесет процветание и благополучие всем жителям Арантеи.
Народ ликовал, приветствуя свою новую правительницу. Возгласы одобрения и восхищения сливались в единый гул, отражаясь от стен разрушенных зданий. Это был день торжества справедливости и надежды на светлое будущее.