Обезглавленное древо. Книга пятая. И жили они долго
Шрифт:
– Значит, уходим? – Обстановка немного разрядилась, и Крис воспряла духом. Ну подумаешь, колонна, которая может всех убить, эка невидаль!
– Да, но сначала вот что… – Дирхель взял у Крис факел и вернулся в комнатку. Достал железный прут, которым отжимал створки двери и с размаху несколько раз ударил им по красному рычагу. Бил, пока рычаг не сорвался со стены вместе с удерживавшей его коробкой и не грохнулся на пол. Дирхель носком сапога закинул его в самый темный угол.
– На всякий случай, – пояснил он и двинулся к лестнице, –
Крис всегда поражало, как хорошо Искатель чувствовал время. В самом глубоком Хранилище он мог безошибочно сказать, как долго они там находятся, близится дело к вечеру или еще только середина дня. Просто большой опыт, считал Дирхель, но Крис так и не удалось овладеть этим безусловно полезным умением. В Хранилищах всегда было так интересно, что она отвлекалась и даже не замечала, как проходят часы.
Вот и сейчас, взбираясь за Дирхелем по бесконечным лестницам, она могла измерять время и количество пройденного только по своим все больше нывшим ногам.
– А воздух хороший! – заметила она, когда они наконец добрались до зала со шкафами. – Внизу даже лучше был, чем здесь, и совсем без пыли.
– Вентиляция, – пояснил Дирхель, отдуваясь, – над всем, что касалось оружия, у древних лучшие умы работали.
Крис возмущенно фыркнула.
– Не очень-то мудро с их стороны. Лучше бы придумали, как лечить Белую Лихорадку.
– Они просто не успели. Я читал, что лекарство разработали, но некому было уже его сделать и распространить. Все кончилось в считанные месяцы.
Они вскарабкались по шахте лифта, выбрались наружу. Пока Дирхель пытался закрыть двери, Крис с наслаждением вдыхала сырой воздух пещеры. Все-таки он давал даже воздуху внизу сто очков вперед, несмотря на самую лучшую вентиляцию.
И тут кто-то сцапал ее поперек груди, блокируя руки. Крис инстинктивно рванулась – и почувствовала у горла лезвие ножа.
– Хэл, дружище! Какими судьбами! – произнес жизнерадостный голос, и под сводом пещеры прокатилось звучное эхо.
– Что ты сказал? – Айк поднял голову от карты, на которой прокладывал курс и уставился на Лорну так, словно впервые его увидел.
Старший помощник смотрел в пол и смущенно теребил швы на штанах, словно провинившийся мальчишка. «Катриона» покачивалась на волнах, в окно каюты врывался все тот же напоенный зноем воздух, так что Айку на секунду показалось, что у него просто в голове помутилось от жары.
Но Лорна развеял его иллюзии.
– Мне надо домой, – повторил он, – простите, кэп.
– Поверить не могу, что ты хочешь уйти, – Айк откинулся на спинку стула, снял бандану и провел рукой по влажным волосам, – док, я думал… мне казалось, ты любишь «Катриону».
– Люблю, очень! – с жаром воскликнул Лорна, складывая руки в умоляющем жесте. – Но вчера я услышал кое-что… ну, понимаете… о банде Таниэля и о том, что они движутся очень
– Почему все так уверены, что они пойдут именно к Ройну? – с внезапно прорвавшейся досадой воскликнул Айк. – До сих пор в их передвижениях не было никакой логики! Они не делают разницы даже между городом и деревней.
Лорна пожал плечами.
– Ройн – портовый город, кэп, богатый город. Разбойники точно его не минуют. Даже если Таниэль не захочет сюда идти, они его заставят. А у меня здесь родители и невеста, я должен позаботиться о них.
– У тебя есть невеста? – удивился Айк. – Ты не говорил.
– Да, я хотел подзаработать прежде, чем жениться, – Лорна слегка покраснел и добавил, – а вы, кэп… ну… в смысле, как же госпожа Ината?
Вопрос застиг Айка врасплох. Он повертел в руках перо и медленно произнес:
– Ты ведь не останешься в Ройне, док? Защитить его невозможно…
– Нет, конечно нет! – поспешно замотал головой Лорна, словно Айк подбивал его на подвиги. – Возьму родителей и Энн, увезу подальше, спрячу где-нибудь в лесу. Вернемся, когда все закончится… так или иначе.
Айк вдруг осознал, что Лорна говорит о грядущем нашествии, словно о наводнении или оползне – в общем, стихийном бедствии, которому нечего противопоставить. И его неожиданно снова охватила злость. Еще мальчишкой он пытался изменить мир и уже тогда понял, насколько люди инертны, узколобы, насколько каждый из них сам за себя. Но по-прежнему не мог примириться с таким порядком вещей.
– Ладно, – тяжело произнес он, – если ты так решил, что я могу сделать? Не знаю, правда, как обойдусь без тебя, мы только что взяли крупный заказ для Илера…
– Эрнест вам поможет! – с энтузиазмом воскликнул Лорна. – Он все умеет, я сам его учил! С ним вы не пропадете!
Айк криво усмехнулся.
– Да уж, не пропаду. Ладно, ступай собирайся. Зайдешь ко мне за жалованьем, как закончишь.
Лорна быстро кивнул, попятился – самый простой способ выйти из тесной каюты – и, напевая, направился к себе.
Айк бросил перо на карту и закрыл лицо руками.
«Еще и поет, – подумал он с досадой, – поет и горя ему мало. Пять лет вместе, пять лет – и он уходит вот так, запросто, даже не предупредив, в один день! Почему все бросают меня?»
«Потому что ты болван, – заметил внутренний голос. С годами он ничуть не стал снисходительнее к Айку, скорее даже наоборот. – Давал же зарок – больше не привязываться к людям, любить только то, что не может причинить боль. А сам души не чаял в глупом мальчишке, который был с тобой и Кэт просто потому, что хотел заработать пласта и жениться. Забудь ты о нем. Выкинь из головы и подумай лучше, как нам теперь поладить с Эрнестом».
Легкий ветерок остудил разгоряченное лицо Айка. Над его головой по палубе ходили матросы, весело переговаривались, хохотали над чем-то.