Обезьяна из мыльного камня

Дивер Джеффри

— Чисто.

Они вышли и осторожно пошли по ковру. Подстрахованная с обеих сторон двумя крепкими копами, Закс выбрала дверь и позвонила.

Вытащив из кобуры пистолет, она немного отступила назад. Дверь открыла крошечная седая женщина.

— Вы из полиции. Приехали из-за этих любителей хлопушек, на которых я жаловалась.

— Верно, мэм, — подтвердила Закс.

— Я думаю, это в восемнадцатой, дальше по коридору. Я подумала, это хлопушки, потому что там живет азиат.

— Ясно, мэм. Спасибо. Войдите, пожалуйста, в квартиру и запритесь. Что бы вы

ни услышали, дверь не открывайте.

Закс захлопнула дверь и направила команду к восемнадцатой квартире. Полицейский громко постучал:

— Откройте, полиция!

Тишина.

Полицейские отвели назад мощный таран и ударили в дверь рядом с ручкой. Замок сразу же поддался, и дверь распахнулась. Копы рассыпались веером и принялись проверять комнаты. По квартире разнеслись отрывистые возгласы:

— Здесь чисто... В кухне чисто. Заднего хода нет... Чисто.

Дух ушел.

Но он снова оставил за собой смерть — труп мужчины, похожего на уйгура, которого Закс застрелила у дома У. Он лежал у кожаного, продырявленного пулями дивана. На полу валялся дешевый хромированный пистолет. В спальне они нашли второе тело.

Пожилой китаец лежал на спине, глаза у него были открыты, в ноге зияла пулевая рана.

Закс наклонилась и осмотрела тело:

— Понятно. — Она вытащила из пальцев покойника коричневый пузырек. Надпись на этикетке была на китайском и английском языках. — Морфий. Самоубийство.

Подоспела бригада обследования места преступления — два специалиста с большими металлическими чемоданами. Закс открыла чемоданы, надела комбинезон и объявила:

— Мне нужно обследовать комнату. Прошу всех выйти.

Обследование заняло полчаса. Закончив, она ощутила запах табачного дыма. В дверях стоял Сонни Ли.

— Я знать его с корабля. Отец Сэма Чана.

— Понятно. Зачем он это сделал?

— Ради семья, — тихо ответил Ли. — Ради семья.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мэймэй поставила перед очнувшимся мужем чашку чая. Его внимание было приковано к экрану телевизора. Из новостей, которые перевел Уильям, семья Чан узнала, что на Манхэттене нашли двоих мертвых мужчин. Одним был проживавший в Куинсе иммигрант-уйгур, вторым — пожилой китаец, предположительно с «Дракона Фучжоу».

Телерепортер объяснил, что тот застрелил уйгура и умер от передозировки морфия, видимо, покончил с собой. Предполагалось, что квартира служила укрытием Куань Ану, перевозчику нелегалов, которого разыскивали в связи с затонувшим накануне утром «Драконом Фучжоу». Куань исчез до приезда полиции и до сих пор был на свободе.

Сэм Чан проснулся полчаса тому назад. Обнаружив, что пистолета нет, он сразу понял, что сделал отец. Вне себя от гнева, Чан сказал жене:

— Я нашел Духа один раз, найду и второй. Но тогда...

— Нет, — отрезала Мэймэй. — Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами здесь, пока Духа не поймают или не убьют. Мы выучим английский, заработаем денег. А когда будет следующая

амнистия, получим гражданство. — Она сделала паузу и отерла текущие по лицу слезы. — Ты знаешь, я тоже его любила. Это и моя потеря.

Чан долго сидел молча. Затем поманил младшего сына и спросил:

— Сын, ты помнишь воинов Цинь Шихуанди?

— Да.

Первый китайский император, правивший в третьем веке до нашей эры, повелел вылепить из глины несколько тысяч фигур воинов, возничих и коней в натуральную величину и поместить их в своей усыпальнице. Армии предстояло сопровождать его в загробной жизни.

— Мы сделаем то же самое для дедушки. — Чан едва не задыхался от горя. — Пошлем ему на небеса кое-какие вещи. Мы лишились всего вместе с судном, поэтому просто их нарисуем.

— А картинки помогут? — нахмурившись, спросил мальчик.

— Да. Но мне понадобится твоя помощь. Возьми бумагу и карандаш. — Чан кивком указал на стол: — Мог бы ты нарисовать его любимые кисточки? Помнишь, как они выглядели?

Рональд склонился над бумагой и начал рисовать.

— И бутылку рисового вина, которое он любил, — добавила Мэймэй.

Чан почувствовал, что сзади кто-то стоит. Он повернулся и увидел Уильяма — тот смотрел, как рисует брат.

— Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, — вспомнил он.

В Китае на похоронах принято сжигать бумажки с изображением купюр в миллион юаней, чтобы у покойного в загробном мире имелись деньги.

— Может, я смогу нарисовать юани, — предложил Уильям.

— Спасибо, сын.

Когда дети закончили рисунки, Чан вывел семью на задний двор. Чтобы обозначить место, где должно было бы лежать тело, он воткнул в землю две благовонные палочки и поджег рисунки сыновей. Потом они стояли и смотрели, как дым исчезает в сером небе, а бумага превращается в черные завитки пепла.

— Кто-то снова хотел напасть на У, — сообщил Селлитто и взглянул на Райма, не выпуская из руки сотового телефона.

— Что? В нашем доме на Марри-Хилл? — поразилась Закс.

Райм развернулся лицом к детективу.

— Одна из скрытых камер засекла смуглого худощавого мужчину. Двое наших людей погнались за ним, но он удрал.

— Как, черт побери, Дух узнал, где они находятся? — спросил Райм.

Закс предположила:

— После перестрелки на Канал-стрит один из его баншоу мог проследить меня до больницы, а потом У — до конспиративной квартиры. Дело трудное, но осуществимое. А как вам это?

Она подошла к белой доске и написала: «Известно, что Дух платит каким-то правительственным чиновникам».

— Думаешь, шпион? — спросил Селлитто.

— Никто из Бюро не знал, что мы отправляем У на Марри-Хилл. Когда мне это пришло в голову, Деллрея не было. Остаются СИН и нью-йоркская полиция, — объяснила Закс.

— Что ж, позвоню федеральным маршалам, пусть семью У переведут в дом для охраны свидетелей на севере штата. И об этом будут знать только присутствующие.

Райм развернулся к доске, посмотрел на снимки трупа пожилого китайца и подъехал поближе: