Обезьяны
Шрифт:
– Он с Уотли, я помогу тебе их найти.
– «ХуууууГраааа!»
Буснер забарабанил по автоматическим дверям больницы – они давно не работали, и от закрытия их удерживали только ящики из-под бутылок с молоком, поставленные на пол. Двери задрожали – Буснер любил прощаться мощно и со значением. Он повернулся и медленно зачетверенькал к «вольво», где за рулем ждал Прыгун.
– «Хууууу» Зак! Вот еще что… – устремилась за ним Боуэн. – У Саймона сегодня вечером открывается выставка в Галерее Джорджа Левинсона,
– Ты не шутишь «хууууу»?
– Я думала, может, тебе стоит туда заглянуть. Его любовница заскочит сегодня за мной после полудня, она внесет меня – или нас обоих – в список.
– Неплохая идея. У меня билеты на «Турандот», я иду с Шарлоттой, моей первой самкой, у нее течка, и проходит очень тяжело, должен призначиться. Но я уверен, она не будет против, если я пропущу первый акт…
– «Вррраааа!» Где ты, черт подери, был, Прыгун, – показал Буснер, едва его «вольво»-мастодонт покинул забитую больничную парковку, – и куда подевались мои старшие подростки?
Прыгун предпочел проигнорировать первую часть вопроса и перевести ярость босса на головы Эрскина, Чарльза и Карло.
– Вон они где, вожак.
Он показал пальцем в сторону букмекерской конторы, где и примостилась упомянутая троица. Прямо на глазах папочки Эрскин взял из передних лап одного из бонобо косяк и мощно затянулся. Раздался скрежет тормозов – «вольво» остановился напротив компании, и Буснер высунулся в окно.
– «Врррраааа!» А ну в машину, малолетние преступники, отдайте этим шимпанзе их марихуану и ко мне, мы опаздываем.
Подростки исполнили приказ с максимально доступной быстротой, у Эрскина на глаза навернулись слезы – трудно незаметно и на бегу выдыхать. Юные наркоманы тихонько пристроились на заднем сиденье и приготовились высматривать очередную лекцию о воздействии конопли на психику, или об отвратительных предрассудках в отношении бонобо, или о прискорбном состоянии лондонской транспортной системы, или обо всех указанных предметах сразу. Противу ожидания, «вольво» спокойно вернулся на Фулем-Пэлес-Роуд, и ни один знак не сотряс воздух – пока, разумеется, они не доехали до Хаммерсмитской развязки, и Буснер снова не ткнул пальцем Прыгуна:
– Ты не ответил «грррнннн», о чем ты там махал лапами с этим уродом Уотли?
В тот же день ближе к вечеру Джейн Боуэн снова находилась на медсамочьем посту вместе с Сарой Пизенхьюм. На Саре был ее лучший дневной намозольник, изящная шелковая вещица от Селины Блоу. [86] Холодная ткань просторной ластовицы ласкала ее вздутую промежность. Она приехала в больницу прямо из дому – где иногда делала офисную работу, – так как д-р Боуэн любезно ухнула ей и показала про видеофонную связь, которую она и д-р Буснер сумели установить с Саймоном.
86
Селина
Вдруг, думала Сара, одеваясь, Саймон поглядит на меня и этот намозольник – она даже не могла полностью сформулировать эту мысль, хотя пальцы складывались в нужные знаки, пока она застегивала петли вдоль бедер и между ними, – и захочет меня. Может, плотская страсть заставит его причетверенькать в себя, излечит.
– Отличный намозольник, – показала Джейн Боуэн. – Селина Блоу, верно «хууууу»?
– Д-да, год назад купила на распродаже – просто так я не могу позволить себе такую вещь.
– «Хууууу» значит, Саймон не дарит вам одежду? Я хотела показать, одежду для гнездальни?
– Почему вы спрашиваете «хуууу»?
– Ну, дорогая моя, не смотрите на меня так. – Джейн Боуэн подползла поближе к Саре и принялась ее чистить, расправляя шерстинки на шее молодой самки, наклоняя их сначала в одну сторону, затем в другую, вытряхивая частички талька. – Дело в том, что как часть своего «чапп-чапп» психоза ваш самец нам показал… В общем, вид задних лап, покрытых шерстью, для него крайне болезнен. Я так «грррннн» думаю, что в его «мире людей» – так его Саймон обозначает – голые ноги этих животных прикрыты…
– Брюками «хууууу»?
– Да, и юбками.
– И юбками «хууууу»?
– Именно так.
Сара покраснела, – казалось, она не замечает, как другая самка копается у нее в шерсти.
– «Хуууу-чапп-чапп» не знаю, ну… да, он подарил мне пару юбок. Нет, ничего такого, никаких извращений, поймите меня правильно. Никакого твида, никакой шерсти, но все-таки у меня есть пара простых хлопковых юбок. Не знаю… если бы я надела их и пришла сюда, то чувствовала бы себя до невозможности странно.
– Ну что ж, не стоит сейчас на этом зацикливаться «гррннн», доктор Буснер показал, что Саймон должен отдохнуть, но все-таки давайте посмотрим, как он отреагирует на вас и ваш изысканный намозольник.
Саймон лежал в гнезде, свернувшись клубком и пытаясь заснуть. Неожиданно зазвонил видеофон. Черт побери! Он вскочил на ноги. Черт побери! Эта штука заставляла его вспоминать об окружающем мире, о своем сумасшествии и позоре. Почему они, черт возьми, не оставят меня в покое!
Саймон спрыгнул с гнезда и бросился на пол. Удивительно, но приземлился на четвереньки, передние лапы оказались аккурат по обе стороны от телефона с экраном. Он поднял трубку и прижал ее к уху. На экране нарисовалась обезьянья морда.
– «Клак-клак-клак» чивотибенада, макака «ррряв» мордатая? – показал Саймон и зарычал, клацая изо всех сил зубами.
– Это Джейн Боуэн, Саймон, ваш лечащий врач, со мной тут еще кое-кто, хочет с вами пожестикулировать.
– И кто же это «хууууу»? «Врррраааа!» Разве та старая обезьяна не велела вам оставить меня в покое «хууууу»?