Обезьянья лапа

Джейкобс Уильям Уаймарк

– Меня... просили зайти, - тут он замолк и извлек из кармана кусок хлопчатобумажной ткани.
– Я от "Мо и Мэггинз".

Миссис Уайт вздрогнула.

– Что-то случилось? Что-нибудь с Гербертом? Что с ним? затаив дыхание, спросила она.

Тут вмешался мистер Уайт.

– Ну успокойся, успокойся, мать, - быстро проговорил он, - садись и не делай поспешных выводов. Я уверен, что вы не принесли дурных вестей, сэр, не так ли.

– Мне очень жаль, - начал было гость.

– Он ранен?
–

не унималась миссис Уайт.

Гость утвердительно покачал головой.

– Был тяжело ранен, - спокойно произнес он, - но сейчас ему уже не больно.

– О, слава Богу, - заламывая руки, проговорила миссис Уайт, - слава Богу, слава...

Но тут зловещее выражение отстранившегося лица гостя заставило ее замолчать. Она вдруг поняла, что ужасная тайная мысль, промелькнувшая у нее в голове, и есть правда. Переведя дыхание, она повернулась к отупевшему мужу и положила трясущиеся руки ему на колени. Наступило длительное молчание. Никто не хотел нарушать его.

– Его задавило станком, - низким голосом проговорил гость.

– Задавило станком, - ошеломленно повторил мистер Уайт.

Он сидел, тупо глядя в окно, и держал в руках руки жены, прямо как сорок лет назад, когда он ухаживал за нею.

– Он у нас был единственный, - поворачиваясь к гостю, сказал мистер Уайт.
– Это очень тяжело.

Тот кашлянул, поднялся и медленно подошел к окну.

– Фирма поручила мне высказать вам искреннее соболезнование в связи с горем, постигшем вашу семью, - глядя в одну точку проговорил он.
– Я хочу, чтобы вы поняли, что я всего лишь служащий этой фирмы и выполняю ее распоряжения.

Ответа не последовало. Лицо миссис Уайт побелело, дыхание как будто замерло, глаза остекленели; выражение лица мистера Уайта было такое, каким оно, наверное, было у его друга старшины во время первого боя.

– Мне поручено сказать, что фирма "Мо и Мэггинз" не несет ответственности за случившееся, - продолжал он, - она снимает с себя все обязательства, связанные с делом, но, принимая в расчет, как работал ваш сын, она решила в виде компенсации предоставить вам некоторую сумму.

Мистер Уайт выпустил руку жены и, поднимаясь, с ужасом посмотрел на гостя. С губ его сорвалось:

– Сколько?

– Двести фунтов, - прозвучал ответ.

Не слыша пронзительного крика жены, он слабо улыбнулся, протянул перед собой руки, словно слепой, и без чувств грохнулся на пол.

Милях в двух от дома, на большом новом кладбище старики похоронили своего единственного сына и вернулись в дом, погруженный в темноту и молчание.

Все произошло настолько быстро, что они не сразу осознали это и находились в состоянии ожидания, словно что-то еще должно было случиться, что-то еще, что могло бы облегчить им страдания.

Но дни шли, и ожидание сменила безнадежность,

которую неверно называют апатией. Иногда они могли не проронить ни слова за день, поскольку им больше не о чем было говорить и время казалось таким томительным.

После того трагического дня прошла неделя. Среди ночи мистер Уайт неожиданно проснулся и, протянув руку, не нашел рядом с собой жены. В комнате было темно. За окном слышались приглушенные рыдания. Мистер Уайт поднялся и прислушался.

– Иди домой, - мягко сказал он, - ты замерзнешь.

– Сыну холоднее, - ответила миссис Уайт, опять принимаясь плакать.

Он возвратился домой. Звуки рыданий стали затихать. В постели было тепло, на него навалился сон. Он задремал, но вскоре проснулся от резкого крика жены.

– Обезьянья лапа!
– дико кричала она.
– Обезьянья лапа!

Он вскочил, встревоженный.

– Где? Где она? В чем дело?

Она, спотыкаясь, подбежала к нему.

– Мне нужна она, - спокойно сказала она.
– Ты еще не уничтожил ее?

– Она в гостиной, возле бра, - ответил он, удивленный. А зачем она тебе?

Миссис Уайт рассмеялась, наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Я просто о ней подумала, - истерично ответила она. Почему я не подумала об этом раньше?

– О чем?

– Об оставшихся двух желаниях, - быстро ответила она. Мы же загадали только одно.

– Разве его было недостаточно?
– гневно спросил он.

– Нет!
– торжественно выкрикнула жена.
– Мы загадаем еще одно желание. Спустись в гостиную и принеси лапу. Только быстро. Мы загадаем, чтобы наш сын ожил!

Мистер Уайт выпрямился и трясущимися руками швырнул одеяло.

– Да ты с ума сошла!
– с ужасом закричал он.

– Принеси ее, - тяжело дыша, приказала она.
– Быстро, и загадывай! О-о, мальчик мой...

Мистер Уайт чиркнул спичкой и зажег свечу.

– Ложись лучше в постель, - неуверенно проговорил он. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

– Наше первое желание исполнилось, - возбужденно продолжала миссис Уайт.
– Почему бы не загадать второе?

– То было просто совпадение, - пробормотал он.

– Иди принеси лапу и загадывай!
– закричала она и потащила его к двери.

Он спустился в темноте в гостиную и подошел к камину.

Талисман лежал на своем месте. Его охватил страх, что их искалеченный сын может ожить до того, как он успеет убежать из комнаты. У него перехватило дыхание, когда он обнаружил, что не может в темноте найти дверь из гостиной. По столу и стене он нащупал путь в коридор. В руке он зажимал принесшую горе лапу.

Войдя в комнату, он заметил, что лицо жены изменилось. Оно было полно ожидания и казалось бледным и необычным. Мистер Уайт даже испугался.