Обгоняющий
Шрифт:
– Счастливчик, - вырвалось, - Стольким любовался...
– Да не только любовался. Знаешь, в Америке тоже есть такое...
– И махнул рукой.
– Пригороды мегаполисов, в которых целые поколения живут за счет подачек государства и через которые надо проезжать на скорости, а то могут ограбить и даже убить. А промышленный котёл Детройта... ну, там, где делают форды, кадиллаки. Там тоже разного хватает: и мощных цехов с автоматизированным производством, и заброшенных кварталов с пустыми разрушающимися домами, в которых ютятся
– И помолчал, словно вспоминая что-то.
– Но дело не в этих язвах богатой Америки, просто заскучал я среди американцев, так полностью и не приняв их.
– Вот это да!
– воскликнула: - Ты, стремящийся обогнать всех, и не принял таких же?
– А вот так и не принял. Конечно, эти ребята энергичные, деловые, но... Понимаешь, они отличные профессионалы в своём деле, но говорить с ними еще о чем-то... Нет в них этой нашей...
– И пошевелил пальцами, словно нащупывая что-то.
– Нет в них способности... или желания рассуждать, выходя за рамки денег и своей профессии. Вот и вернулся в Москву...
– В семью...
– подтолкнула его на ответ именно об этом.
– Да, в семью. Но сын уже вырос, отделился, а жена...
– И взглянул на меня, извиняясь: - Прости, не будем о... Хорошо?
– Распрямился, встал, слегка расправил плечи: - Давай возвратимся к тому, о чем я хотел с тобой...
Но теперь на валун присела я, давая понять, что готова слушать.
– Знаешь, я всё отчетливей ощущаю, что время беспощадно быстро пожирает моё настоящее, трансформируя в то самое прошлое, от которого я отмахивался и которое старался забыть.
– Сделал несколько шагов к краю обрыва, постоял, обернулся ко мне: - Я разорвал мое минувшее, растерзал, разбросал по полю жизни и теперь не могу...
– Снова отвернулся и, стоя ко мне спиной, продолжил: - И теперь из маленьких эпизодов, разбросанных в разных газетах и публикациях в те времена, когда мое прошлое было настоящим, не могу составить хотя бы небольшую картину своей жизни, словно оно, мое прошлое, обиделось на меня и отвернулось окончательно.
– Подошел ко мне, присел.
– И не только ощущаю это, но начинаю отчетливо понимать, что в этом моя беда...
И, бросив на меня быстрый и, как мне показалось, упрекающий взгляд, снова встал, подошел к сосне, прислонил к ней ладони, лоб и застыл. Что мне надо было сказать? Не знаю и теперь. А тогда подошла, прикоснулась к плечу:
– Валентин... Валя, не надо так...
– Не отозвался. И, чтобы увести от его грустных мыслей, робко пошутила: - Ну скажи, зачем тебе прошлое, если твоё настоящее было таким интересным? Не печалуйся, - почему-то именно этот глагол выпорхнул, - каждому - своё. Мне, при скудости на события жизни, близким стало прошлое, тебе, при обилии... настоящее.
Но он резко обернулся:
– Да и мое стремление непременно быть обгоняющим образовало вокруг меня некую зону отчуждения. Ведь я, занятый только собой, почти
– Махнул рукой и шагнул от дерева. Но резко остановился: - А теперь я один. Один! Все, кто мог быть рядом со мной, остались где-то там, позади... в твоём прошлом.
– Почему в моем?
– мягко усмехнулась.
– Прости, - вяло усмехнулся и он.
– Не в твоем, а в котором ты... о котором ты так заманчиво и, тревожа душу, пишешь.
Я молча отошла от него, присела, жестом пригласила и его. Помолчали. Сказать что-то, утешить? А нуждается ли он в моём утешении? Наверное, ему нужно просто выговориться, и именно мне, той, к которой так и не подошел когда-то... Кстати, а почему? И захотелось спросить.
– Валентин, скажи...
– И тут же спохватилась: - Но можешь и не говорить если...
– Ну, почему же? Спрашивай. Если я в сокровенном так раскрылся перед тобой, то...
– То объясни мне, - подхватила.
– Почему ты никогда не подошел ко мне тогда, в школьные годы, хотя...
– Хотя, - подхватил и он, - вроде как следил за тобой, да?
– И, не ожидая ответа, продолжил: - Да потому, что каким-то двадцатым чувством улавливал нашу разность и твою скрытую способность потянуть меня совсем не в мою, в другую сторону.
– Коротко взглянул, натянуто улыбнулся: - Я даже побаивался тебя. Что, разве оказался не прав?
В ответ я лишь пожала плечами, встала и мы стали спускаться с откоса, чтобы выйти на асфальт широкой тропы, которая выводила к Кургану.
Вскоре мы расстались, - он заторопился в театр на просмотр еще одного спектакля, - "Осовремененного Бомарше", - пригласил и меня, но я отказалась, - "Не люблю выкрутасы теперешних режиссеров", - а после спектакля должен был спешить к поезду.
Но через несколько дней по мобильнику я услышала его голос: "Я тут нашел в своём блокноте кое-что... Когда был в резервации индейцев апачей, то прочитал вот такие слова их молитвы, выдолбленные на куске дерева: "Оглядываясь в прошлое, я наполняюсь благодарностью. Вглядываясь в будущее, я наполняюсь видинием. Глядя вверх, я исполняюсь силой. Глядя внутрь, я нахожу мир." Так вот, выходит, что ты, наполняясь благодарностью прошлого, нашла свой мир, а я, обгоняющий других и оставляющий за спиной прошлое, свой разрушил."
Ну какие слова утешения могла сказать ему, "отличнику", я, тихая "троечница", которая, копаясь в прошлом, так и не нашла той грани, за которую нельзя переходить, чтобы не утратить настоящего. http://galinasafonova-pirus.ru/proza