Обитатели миража
Шрифт:
– На этой дороге мы можем повстречать кое-кого.
– сказал Радор.
– Мне бы этого сильно не хотелось, но если встреча все же произойдет, то ты, Ларри, прицелься своей смертоносной трубкой в тусклый щит, который прикрывает ему глотку, и пошли огонь прямо в цветок холодного пламени, тот, что сияет в центре щита, только старайся не смотреть ему в глаза!
Мы с Ларри дружно поперхнулись.
– Все это слишком сложно для меня, - сдавленно просипел Ларри.
– Вы что-нибудь поняли, док?
– Нет, - коротко ответил я.
– За исключением того, что Радор кого-то боится, и вкратце описал нам его!
– Да, -
Я мог бы поклясться, что Ларри усмехнулся в темноте.
– Все ясно, Радор, - бьем точно в цветок холодного пламени, и я не стану смотреть ему в глаза, - и бодро добавил: - Ну что, шагаем дальше?
– Пошли, - ответил карлик-солдат, и снова, держась за руки, как слепые, мы осторожно тронулись в путь.
Ирландец бубнил себе Под нос:
– Цветок холодного огня! Не смотреть в его глаза! Все свихнулись! Кругом одни чертовы предрассудки!
Затем он тихо замурлыкал.
Холодную розу, матушка, укрепи ты в кудрях моих.
Ведь два лягушонка влюбились в меня и каждый твердит: "Я - жених".
Закрой ты глаза мне, матушка, чтоб я не видела их!
– Тс!
– шикнул на него Радор, и зашептал: - Уже половину ва мы идем по дороге смерти. Впереди нас ждут другие опасности, от которых я постараюсь уберечь вас. Но часть нашего пути будет видна с дороги, и может случиться так, что Лутур заметит нас. Если это произойдет, мы будем биться насмерть. Если обе опасности благополучно минуют нас, то путь к Винноцветному Морю свободен, и нам больше не надо будет бояться ни Лугура, ни кого другого... Да вот еще - Лугур не знает об этом, но когда откроется Портал, Молчащие Боги услышат это, и Лакла вместе со своими Акка быстро прибудет навстречу незваному гостю.
– Радор, - удивленно спросил я.
– А ты откуда все это знаешь?
– Служительница - дочь моей сестры, - скромно ответил он.
О'Киф чуть не задохнулся от смеха.
– Дядюшка, - фыркнув, заговорил он по-английски.
– Познакомьтесь с человеком, который мечтает стать вашим племянником.
И в последующем Ларри уже обращался к зеленому карлику не иначе как величая его этим родственным титулом, на что Радор, которому не меньше Ларри доставляло удовольствие валять дурака, реагировал с видом человека, принимающего знаки почтительной привязанности. А для меня все встало на свои места. И самое главное прояснилось, почему Радор предвидел появление Лаклы на празднике, когда Ларри чуть было не поддался чарам Йолары; стала ясна главная причина, побудившая его связать свою судьбу с нашей, и, невзирая на его загадочные рассуждения о каких-то там таинственных опасностях, я, приободрившись духом, весело устремил взор в будущее.
Мои размышления на тему о новоявленном дядюшке и его золотоглазой племяннице, а также о странном различии в их внешности прервались в ту минуту, когда я вдруг осознал, что окружающая нас непроглядная тьма сменилась тусклым полумраком.
Оказалось, что мы идем по невероятно широкому туннелю, и откуда-то, довольно близко, слабо просачивался бледно-желтый свет, точно луч солнца, пробивающийся через осеннюю листву тополя. Когда мы подошли ближе к источнику света, я увидел, что и в самом деле туннель перегораживает сплетенная из желтых листьев циновка.
Осторожно отодвинув
– Пошевеливайтесь!
– беспокойно скомандовал Радор и нетерпеливо зашагал вперед.
Теперь, когда глаза мои уже освоились в странном освещении, я разглядел, что стены туннеля состояли из утрамбованного мха. Я различал в них бахромчатые пластинки и кудрявые завитки листиков; огромные спрессованные пласты полых шаров (Physcomitrium) и гигантских зубчиков (perlstome), обширнейшие пятна чего-то, что показалось мне кроваво-красными гребешками Cladonia, - ажурные узоры огромных моховых полотен были обсыпаны яркими цветными спорами: белыми и коричневыми, шафрановыми, цвета слоновой кости, ярко-алыми и небесно-лазурными. Спрессованное какой-то неведомой силой, все это складывалось в чудную, восхитительную для глаз мозаичную картину.
– Поторопитесь, док!
– донесся оклик Радора.
Я, оказывается, сильно отстал от всех.
Радор шел очень быстро, почти бежал. Задыхаясь, мы преодолевали крутой подъем. Янтарный свет стал ярче, трещина у нас над головами - шире. Туннель сделал крутой поворот и, на левой стороне, в стене, показалась расщелина. Зеленый карлик, подскочив к ней, молча затолкал нас в трещину, и мы полезли по крутому неустойчивому разлому, очень узкому, почти как дымовая труба. Так мы карабкались вверх, а Радор подгонял и поторапливал нас, пока мне не отказались служить запаленные легкие, и я уже было решил, что сейчас упаду, не в силах сделать больше ни шагу, как расщелина кончилась.
Выбравшись наружу на четвереньках, мы как попало повалились наземь, и сам Радор растянулся на маленьком, покрытом листвой пятачке, окруженном кружевными папоротниковидными деревьями.
Вытянув мучительно ноющие ноги, жадно хватая воздух пересохшими ртами, мы лежали, распластавшись на земле, отдыхая и набирая свежие силы.
Радор поднялся первым.
Трижды он низко поклонился, точно в знак благодарности, затем сказал: Благодарите Молчащих Богов... только их покровительство спасло нас.
Признаться, я не обратил особого внимания на его слова.
Что-то в листве папоротника, на котором сейчас покоился мой взгляд, заставило меня подняться. Я вскочил на ноги и подбежал к стволу дерева. Это был не папоротник! Это был папоротниковидный мох!
Самые большие экземпляры этого вида, которые мне доводилось встречать в тропических джунглях, не превышали высотой двух дюймов, а этот... был высотой в двадцать футов!
Во мне с новой силой всколыхнулся огонь научной любознательности, пробудившейся еще когда мы шли по туннелю. Я раздвинул лапчатые ветви, выглянул наружу..