Обитель Джека Потрошителя
Шрифт:
Я дернулась вперед и уцепилась руками за занавеску. Юрка за ноги рванул меня к себе. Хлипкий карниз затрещал, и один его конец со свистом пролетел мимо моей головы, накрыв нас пыльным полотнищем. Застарелая пыль, взметнувшись серой тучей, щипала и жгла глаза. Юрка на секунду потерял ориентацию, что позволило мне выскользнуть из его железной хватки. Я немедленно вскочила на ноги, часто моргая, чтобы прочистить слезящиеся глаза. Ноги меня почти не держали, и я навалилась грудью на голый подоконник. Словно в тумане, я увидела горшок с кактусом, едва не напоровшись на его острые колючки.
Как раз в этот момент Юрка, выпутавшись из занавески,
Я врезала им прямо по ненавистной роже. От дикого, какого-то животного рева едва не полопались барабанные перепонки. С нарастающим ужасом я смотрела на дело своих рук. Юрий катался по полу, завывая и плача одновременно. Он испытывал невероятные страдания. Окаменевшие за много лет длинные иглы глубоко вонзились в его щеки, губы, подбородок. Но самое ужасное – они выкололи ему глаза… Не переставая орать, он, шатаясь, приподнялся, сделал несколько шагов, двигаясь на ощупь, а потом с тяжелым грохотом снова рухнул на мокрый пол и затих. Кем бы он ни был, он испытал адскую боль. Чудовище, лишившее жизни столько невинных и собиравшееся прикончить нас, потеряло сознание от обыкновенного болевого шока.
Первым делом я бросилась к своим девочкам. Легко сказать – бросилась. Двигаться было невероятно трудно, болело и ломило все тело. Мне казалось, что в нем не осталось ни одной целой косточки. Но я старалась изо всех сил. Первой освободила Полину и, прижимая к себе дрожащую девочку, помогла распутать веревки Наталье. Тут весьма пригодились скальпели убийцы-монстра. Они были очень острыми и резали веревки, как масло.
Мы все тряслись от холода, мокрые с ног до головы. Чтобы как-то согреться, я сорвала с кровати одеяло и закутала в него стучащих зубами девчонок. Наташка, не переставая, бормотала:
– Мы живы, господи, живы, живы…
Одежда Наташки, валяющаяся тут же, оказалась непригодной, мокрая и изрезанная в лоскуты. Похоже, Юрий изрядно позабавился, ожидая моего появления. Сволочь.
Я велела Наташке отвести в машину Полинку. Девочку следовало как можно быстрее удалить из этого места, я всерьез опасалась за ее психику. Сама я задержалась возле Юрия. Он был жив, по крайней мере – пока жив. Он выглядел слабым и беззащитным, но я не хотела больше никаких сюрпризов и решила связать его покрепче. Хуже ему от этого не станет, а для нас хоть какая-то гарантия безопасности.
Я почувствовала на себе пристальный взгляд, когда в последний раз проверяла надежность и крепость веревок. Он был таким осязаемым, как если бы чьи-то холодные пальцы на самом деле прикоснулись к моему напрягшемуся телу. Я знала, откуда тянулся неприятный взгляд, мне не надо было даже оглядываться – это смотрело на меня зеркало. И все же я подняла голову. Словно бы против своей воли я взглянула на светящийся, как расплавленное золото, кусок бронзы и увидела наблюдающие за мной прозрачные, пустые глаза призрака. Лицо Потрошителя все увеличивалось в размерах, росло и росло, заполняя все пространство зеркала. Оно неодолимо притягивало к себе. Не соображая, что делаю, я, потеряв остатки собственной воли, пошла к зеркалу и, приблизившись вплотную, коснулась лбом ледяной поверхности
В то же мгновение из самой середины огромного расплывчатого лица высунулась по локоть рука, покрытая ошметками гниющей, полуразложившейся плоти. Костлявые пальцы с длинными когтями вцепились мне в волосы, пытаясь втянуть внутрь. Дикая боль отрезвила меня, но было поздно. Призрак держал крепко. В голове неизвестно откуда всплыли строки единственной известной мне молитвы, которую бабушка заставила меня выучить наизусть, несмотря на мое отчаянное сопротивление.
«Отче наш, иже еси на небесех…» – зашептала я, пытаясь вырваться из цепких объятий. Они не ослабевали. Зато слабела я. Костлявая рука как будто высасывала из меня оставшиеся силы, я чувствовала, то уже не в силах удержаться в этом мире. Холодная слизь зеркального озера все чаще касалась моего лица, как ледяная вода, от которой немела кожа и парализовывало конечности. Голова кружилась. Ноги дрожали так сильно, что трудно было устоять на них. Я попыталась перекрестить зеркало в отчаянной попытке спастись. Но в ответ оттуда раздался лишь сатанинский смех.
Мне не хватало воздуха. Каждое новое погружение по ТУ СТОРОНУ становилось все дольше, и все труднее мне было возвращаться, хотя я пыталась бороться изо всех сил. Холодный, тяжелый воздух с ТОЙ стороны все чаще накрывал меня ледяной волной.
Я чувствовала, что слабею. Кровь болезненно пульсировала в висках, превращаясь в лед. Но я не хотела сгинуть таким образом. Превратиться в отражение или, что еще хуже, в нового монстра? Нет, только не это!
Отражение… От-ра-же-ние…
Это слово что-то означало. Что-то очень важное. Оно вертелось у меня в мозгу, изгоняя все прочие мысли.
И вдруг я поняла.
Из последних сил я подняла ставшую просто свинцовой правую руку и вновь перекрестила зеркало.
Но не так, как раньше. Наоборот. Справа – налево, как в зеркальном отражении…
Я почувствовала, что мои волосы больше ничто не держит, и еще успела заметить, как зеркало, мерцая зеленым неоновым светом, исчезает, словно испаряется. А потом у меня в голове что-то лопнуло, и я потеряла сознание.
Глава 28
Мне сказали потом, что я провела без сознания трое суток, поэтому о последующих событиях мне известно только с Наташкиных слов.
Зеркало в самом деле исчезло. Оказалось, что помощь была совсем близко. Когда я убегала из участка, спеша на помощь Полинке, за мной бросились, чтобы остановить. Следователь, слышавший наш разговор с Андреем, хотел задать мне несколько вопросов. Но я убежала, и за мной послали погоню, хотя я и понятия не имела, что меня кто-то преследует. Они потеряли меня, но потом все же на одном из постов засекли по номерам машины. На все это ушло время, и группа прибыла к проклятому дому уже тогда, когда все было кончено. Наташка налетела прямо на них, когда выбралась из дома на улицу.
Меня обнаружили возле распахнутого настежь шкафа, внутри которого оказалась целая коллекция заспиртованных человеческих останков. Поначалу меня приняли за труп, но быстро поняли, что ошиблись. Я оказалась живучей.
Юрий выжил, но навсегда подвинулся рассудком и ослеп. Несмотря на ужасные подробности, о которых он рассказывал, ему никто не верил. Для всех он оставался всего лишь сумасшедшим убийцей-маньяком. Его признали невменяемым и поместили в клинику, из стен которой он не выйдет уже никогда. В ту самую клинику в Свияжске…