Обитель мерцающих камней
Шрифт:
— Ну и что я говорил?
— Это — прошлое? — Взгляд Реджинальда умолял, чтобы Роно согласился с этим предположением, щадящим его самолюбие, но волшебник, как врач, счел боль необходимой.
— Нет, Реджи. Это — сейчас. Признаться, даже я не рассчитывал, что Ричард вернет ее так скоро. Видишь, он тоже не может без нее. И, по-моему, она счастлива.
Следующий вопрос вырвался из самой глубины истерзанной души:
— Да любила ли она меня хоть когда-нибудь?
— Давай разберемся, если хочешь, — предложил Роно. — Со стороны это очень просто сделать.
Марч кивнул, не размениваясь на слова.
— Ты бы женился на ней, если бы была такая возможность?
— Я бы хотел. Но дело в том, что как вассал первого уровня я не имею… не имел права жениться без позволения короля. Сюзерен утверждает династические браки, а Ричард ни за что не отдал бы мне Абигайль. Ты сам видел…
— А ты предлагал ей бежать с тобой?
Марч снова утвердительно кивнул.
— А она отказалась?
— Отказалась.
— Ну так и все! Значит — не любила! Держала как временную замену. И постарайся привыкнуть к этой мысли, потому что она — истина!
За их спинами раздался короткий сухой смешок, по тембру напомнивший треснувшую ветку.
— А ты, отродье шлюхи, постарайся привыкнуть к мысли, что живешь на этом свете последний час. И это — истина!
9
Обернувшись на голос, они увидели выходившую из елочек Абигайль. Размышления о том, каким образом она преодолела Путь, а также где и в каком состоянии она оставила короля, Роно инстинктивно отложил до лучших времен: тут еще о многом стоило как следует подумать, а времени было в обрез. Абигайль неторопливо шла к ним и, похоже, была уверена в том, что никуда они от нее не денутся.
Путь все же оставил на ней свои отметины: ее чудесные белокурые волосы были растрепаны и перекинуты на одно плечо, в костюме для верховой езды наблюдался явный беспорядок. Да, забавно было бы поглядеть, как она скачет по березовому кругляку в этакой-то юбке! Впрочем, чем ближе она подходила, тем меньше у Роно оставалось желания забавляться. Зеленые глаза ее, как прежде, обжигали холодом, но сейчас в них разгоралось угрюмое ликование.
— Ну что, кукла дьявола, — мурлыкнула она, — ты полагаешь, что действия против меня сойдут тебе с рук? Что ты сможешь безнаказанно настраивать против меня короля и обвинять меня перед ним? Тебе следовало бы знать, что подобных штучек я не прощаю.
— Тебе лучше бы не подходить ближе! — холодея, предупредил ее Роно, одновременно разблокируя свои защитные ресурсы. Похоже, он свалял колоссального дурака, осмелившись протянуть к ней волшебный щуп. Она почуяла вмешательство, более того, сумела по нему определить наблюдателей и место их нахождения. Но это означало… у Роно оставалось еще достаточно рассудка, чтобы сделать верный вывод: он вмешался в сферу интересов могущественной волшебницы.
На ошеломленного Марча Абигайль не обратила ни малейшего внимания, будто его тут и не было. Каждый скользящий шаг приближал ее к Роно, и тот явственно ощущал, насколько
Сила сорвалась с кончиков пальцев Абигайль, явив себя снопом ослепительных искр и запахом озона. Она опалила землю, над которой прокатилась, и испепелила бы Роно на месте, когда бы не уперлась в возведенный им барьер. Некоторое время длилось их противостояние, Роно побледнел, как покойник, и мучительно свел брови, пытаясь выдержать гнет силы, троекратно превосходящей его собственную. Он весь дрожал и с головы до ног обливался холодным потом. Это не могло тянуться бесконечно, и когда напряжение сил и нервов превысило все допустимые нормы, он просто бросил все, развернулся и, как заяц, помчался через поляну прочь.
Абигайль не потеряла достоинства и не бросилась за ним лично. Она опустила руки ладонями к земле и заботливо вырастила под ними двух свирепых плоскомордых псов, в ту же секунду ринувшихся вдогонку. Лай огласил поляну, Роно затравленно обернулся и в припадке безумного страха сделал то, на что никогда не был бы способен в здравом рассудке. В несколько прыжков он достиг ближайшей сосны и моментально взлепился по ее гладкому стволу до нижних сучьев. Пес, бывший более проворным, подпрыгнул и тяпнул-таки его за лодыжку, но в первый миг Роно не почувствовал боли. Мучительно тянуло пресс, перенапряженный в момент подъема и только теперь получивший возможность расслабиться. В животе и горле что-то екало. Прокушенная нога была теплой из-за сочащейся крови.
Псы бесновались под деревом и заливались лаем. Они были фантомами, Роно это прекрасно понимал, теорию иллюзорной магии он знал неплохо, но беда была в том, что собственных его магических сил не хватало, чтобы разрушить чары Абигайль. Сила магии фантомов в ее воздействии на чувства того, против кого она направлена. Абигайль ломала его, Роно, а потому он видел ее адских псов, слышал их… весьма болезненно осязал, и нога его была прокушена на самом деле.
— За этакую силищу, — крикнул он, чувствуя себя на своем насесте во временной безопасности, — надо как минимум продать душу дьяволу!
— Все там будем, — пообещала Абигайль. — Но ты — раньше.
На этом месте наконец очухался Марч. Его идиотский вопрос: «Что все это значит, Абигайль?» — на какое-то время отвлек ее внимание и позволил Роно сосредоточиться на развеянии адских псов в радужную пыль.
— Мой бедный Реджи! — не скрывая насмешки, вздохнула она. — А знаешь, если бы все сложилось немного удачнее, ты мог бы стать любовником королевы.
— Разве Ричарда ты ни во что не ставишь? Он никогда бы не стерпел…