Обитель зла
Шрифт:
Крупье взял лопаточку и медленно пододвинул две пачки банкнот к ставке рыжеволосой, а потом сместил всю груду денег и фишек с игрового поля. Каналес спрятал портмоне обратно в нагрудный карман, повернулся и, неторопливо двинувшись к двери, удалился.
Я оттолкнулся от загородки пальцами так, что они хрустнули. Вся толпа ринулась к бару.
3
Когда появился Лу, я уже примостился за крохотным столиком в углу бара, заказав дополнительную порцию текилы. Оркестрик вяло наигрывал какое-то несуразное танго. Парочка в полубессознательном состоянии выделывала на танцплощадке замысловатые па. Лу надел светло-кремовое
— Двадцать две штуки с гаком, — выдохнул Лу. — Вот это навар!
— Приличные деньжата, Лу, — согласился я. — Какой марки у тебя машина?
— Думаешь, здесь что-то не так?
— Ты об игре, что ли? — Я пожал плечами, поигрывая стаканчиком. — Я же в рулетке ничего не понимаю, Лу… Зато вот у твоей шлюшки с манерами точно что-то не так.
— Она не шлюшка, — отрезал Лу.
Однако в его голосе появились тревожные нотки.
— Ну и ладно. Благодаря ей Каналес выглядел на миллион баксов. Так что у тебя за машина?
— «Бьюик»-седан. Зеленого, «нильского», цвета. С двумя фарами и такими маленькими подфарниками, ну знаешь, которые прямо на капоте. — Голос у него теперь был по-настоящему встревоженным.
— Двигай из города прямо сейчас, но не торопясь, — посоветовал я. — Дай и мне шанс поучаствовать в параде.
Махнув мне перчаткой, он удалился. Рыжеволосой девушки нигде не было видно. Я посмотрел на часы. Когда снова поднял взгляд, возле моего столика стоял Каналес. Его безжизненные глаза над несуразными, усиками уставились на меня.
— Похоже, мое заведение не пришлось вам по душе, — произнес он.
— Как раз наоборот.
— Вы сюда не играть пришли.
Он не столько спрашивал, сколько утверждал.
— А что, это обязательное условие? — сухо поинтересовался я.
На его лице мелькнула едва заметная улыбка. Он чуть наклонился ко мне и сказал:
— Полагаю, что вы сыщик. Причем сообразительный.
— Частный детектив, — сообщил я. — Не такой уж и сообразительный. Пусть мой высокий лоб вас не смущает. Это семейная черта.
Каналес положил пальцы на спинку стула и резко сжал ее.
— Больше здесь не показывайтесь — ни под каким предлогом. — Он говорил очень мягко, словно витая в грезах. — Терпеть не могу шпиков.
Я вытащил сигарету изо рта и некоторое время пристально ее разглядывал, прежде чем вновь поднять глаза.
— Я был свидетелем того, как вам только что нанесли оскорбление, — начал я. — Вы не обратили на это никакого внимания и были на высоте… Ваш выпад я тоже проигнорирую.
На какой-то миг его лицо приобрело странное выражение. Потом он развернулся и, слегка качнув плечами, направился прочь. Он сильно выворачивал ноги и ставил их всей ступней. В его походке, как и в его лице, было что-то негритянское. Я встал и, выйдя через огромные белые двери, очутился в полумраке вестибюля. Получил пальто и шляпу, надел их. Потом миновал еще одну пару дверей и прошел на просторную веранду, навес которой украшал затейливый орнамент. Стоял туман, и колеблемые ветром монтерейские кипарисы перед казино насквозь пропитались влагой. Покатые склоны убегали далеко во тьму. Водная гладь затаилась во мгле.
Моя машина была припаркована на улице, с другой стороны здания. Надвинув шляпу низко на глаза, я бесшумно двинулся по влажному мху подъездной дорожки, обогнул угол террасы и застыл как вкопанный.
Возникший прямо передо мной человек был вооружен
Человек, стоявший напротив меня, шевельнулся и поднес левую руку к лицу. Он затянулся сигаретой, которую прикрывал ладонью, при этом вспыхнувший огонек на миг осветил массивный подбородок, широкие темные ноздри и короткий, агрессивной формы нос — как у громилы, не брезгающего мордобоем.
Немного погодя он бросил сигарету на землю, наступил на нее, и тут позади меня внезапно послышалась чья-то легкая поступь. Обернуться я не успел.
Что-то просвистело в воздухе, и я отключился.
4
Очнувшись, я почувствовал, что промок буквально до костей и ужасно замерз. Голова раскалывалась от боли. Я нащупал у себя за правым ухом свежую шишку, которая, впрочем, не кровоточила. Похоже, меня огрели чем-то тупым, вроде полена.
Я с трудом оторвал спину от земли и приподнялся. Оказалось, что меня бросили в полуметре от дороги, между двумя деревьями, мокрыми от тумана. Подошвы ботинок были запачканы грязью. Значит, меня просто оттащили с тропинки, но совсем недалеко.
Я проверил карманы. Пушка, естественно, исчезла — этим мои потери исчерпывались, не считая того, что я распростился со всеми иллюзиями относительно развлекательного содержания своей маленькой экскурсии.
Я порыскал в тумане по окрестностям, ничего и никого не обнаружив. Затем, перестав терзаться случившимся, направился к глухой стене здания. К ней примыкал извилистый ряд пальм. Допотопного вида дуговой фонарь, испускавший шипение и искрившийся, висел над воротами, от которых начиналась улица, — та самая, где я оставил свой «мармон» 1925 года выпуска, двухдверный спортивный автомобиль. Я забрался внутрь после того, как тщательно обтер сиденье тряпкой, потом завел мотор и неспешно двинулся в направлении широкой безлюдной улицы. Ее центральная часть была заполнена грузовиками, явно уже не пригодными к использованию.
Оттуда я отправился на бульвар де Казенса, главную магистраль городка Лас-Олиндас, названную так в честь человека, когда-то построившего здание, где теперь находилось заведение Каналеса. Чуть погодя показались городские строения, закрытые и выглядевшие заброшенными магазины, станция техобслуживания со специальным звонком для ночных клиентов и, наконец, аптека — она еще работала.
Перед аптекой был припаркован шикарный седан. За ним я и пристроился. Выбравшись из машины, я заметил человека без шляпы, сидевшего у стойки и о чем-то говорившего со служащим в голубом халате. Эти двое выглядели такими важными, будто им принадлежал весь мир. Я собрался уже зайти внутрь, но потом остановился и снова глянул на роскошное авто. Это был «бьюик», цвет которого в дневное время вполне мог оказаться «нильским зеленым». А вот и парочка подфарников яйцевидной формы на тонких никелевых стержнях, отходивших от капота. Стекло с водительской стороны опущено. Я отошел к своему «мармону» и вернулся с фонариком. Быстро включив и тут же погасив его, я успел заметить на приборном щитке лицензионное удостоверение.