Обитель

Макгвайр Шеннон

— Если решим, что нам здесь не выжить, замкнем накоротко зажигание в машине и выедем на федеральное шоссе навстречу Сильвестру.

Подошел Коннор, держа в одной руке чашку с чаем, в другой — кружку с кофе, которую протянул мне, улыбнулся в ответ на мою благодарную гримасу, потом спросил:

— Так что теперь?

— Не знаю, — вздохнула я, отхлебывая кофе. — Если у убийцы были политические мотивы, то он своего уже добился. У Джен нет детей кроме Эйприл, а я что-то сомневаюсь, что Эйприл может унаследовать трон —

вряд ли она вообще представляет, что такое наследник. Магический Кристалл поглотит Укрощенную Молнию. Лет через десять-двадцать никто не вспомнит, что это было графство. Так оно всегда и бывает.

— Бывает, но здесь не так, — заявил Коннор, нахмурившись.

Я повернулась к нему.

— Ладно, тогда объясни как.

— С политической точки зрения, в остальных смертях нужды не было. Из-за них Джен только вела себя более настороженно, так что убить ее стало сложнее. Игра закончилась бы, как только Джен умерла. Тогда зачем так долго тянуть? Зачем рисковать столькими нарушениями закона Оберона?

— Хм. — Я сделала еще глоток кофе, обдумывая слова Коннора. Возможно, он прав. Возможно, мы воспринимаем происходящее не под тем углом. — Хорошо. Допустим, это не политика, а политические мотивы использованы, лишь чтобы сбить со следа. И к какому выводу нас это приводит?

— А как насчет Барбары? — спросил Квентин.

Я задумалась. Барбара шпионила на герцогиню Риордан… и она же первая умерла.

— Барбара — вот что прежде всего доказывает, что причины были не политические, — произнесла я наконец. — Ее прикрытие не было провалено. Так зачем было ее убивать?

— Кто-то, преданный графству, узнал и… — Квентин провел пальцем по горлу и издал непристойный чпокающий звук.

— Телевизор чересчур много смотришь, — сказал ему Коннор.

— К тому же, и так тоже не бывает, — добавила я. — Если убиваешь Барбару из преданности своим, то зачем убивать остальных? Шпиона ты обезвредил. Нет, я считаю, политика играла свою роль в нагнетании паранойи, но причиной убийств не была. И какой вывод тогда?

— Власть? — предположил Коннор. — Может, кто-то хотел сам тут командовать.

— Это возвращает к политике. Без Джен графство исчезает, командовать нечем.

— Ладно, тогда месть.

— Кому — компании? Возможно. — Я помолчала. — И еще то, как умерла Джен.

Квентин побледнел.

— В смысле, как ее разворотили?

— Остальные убийства были быстрыми, но Джен успела оказать сопротивление. Почему?

— Ну, ты ведь сама говорила Сильвестру, что целью могла быть не Джен? — спросил Коннор.

— Может быть… — Я запнулась и нахмурилась. Автомат с газировкой, рядом с которым стоял Квентин, отразил какое-то движение. То, что двигалось, должно было находиться за моей спиной — а с той стороны помещения окон не было. Мы были в помещении не одни. — Парни, внимание.

— Что такое? — спросил

Квентин. Коннор, отпивая чай, глянул на меня удивленно.

— Сейчас, погодите.

Что бы там ни двигалось, оно хорошо пряталось, иначе Квентин бы его увидел — судя по отражению, оно находилось прямо на линии его взгляда. Вполне возможно, оно невидимо, но заклинание иллюзии не было достаточно проработано в плане отражений в зеркалах. Ни в коем случае нельзя верить тому, кто крадется под невидимостью в здании, где продолжают умирать люди.

— Кстати, Квентин, подойди сюда на секундочку. — Он находился слишком близко к тому, что отражалось, и мне это не нравилось.

— Зачем? Я и так здесь. — Он шагнул вперед, продолжая что-то говорить, но тут отражение снова задвигалось.

— Ложись! — я со всей силы толкнула Квентина, ухватила Коннора за рубашку и сама нырнула на пол — и тут же, один за другим, грохнули два выстрела, почти заглушив вопль Квентина.

Первый, выбив фонтанчик кафельной крошки, попал в стену там, где я стояла секунду назад. Куда попал второй, я не заметила, пытаясь одновременно вжаться в Коннора и вывернуть голову назад, в попытке разглядеть нападавшего или нападавших.

Там никого не было.

Стоявшая слегка приоткрытой кухонная дверь, которую мы обнаружили в процессе поисков тела Джен, резко захлопнулась. Выстрелов больше не будет, но и стрелявшего я упустила. Прилив адреналина ослабел, и я осознала, что осколок отлетевшей плитки порезал мне левую щеку. Падая, я приземлилась на раненую руку, и сквозь бинт начала просачиваться кровь. Только лишней боли мне и не хватало. Не люблю, когда в меня стреляют — у меня от этого портится характер — но то, что эти выстрелы означали, мне нравилось еще меньше. Из жертв никто не был застрелен. Или это кто-то новый решил нам отомстить за провал миссии, или изначальный убийца старается нас отпугнуть. Ни в том, ни в другом варианте ничего хорошего.

— Коннор?

— Я в порядке, в порядке, — неуверенно улыбнулся тот, и я сползла с него. На щеках у Коннора был яркий румянец. — Я и забыл, как захватывающе бывает находиться в твоей компании.

— Да уж. Квентин, ты там нормально? — Он не ответил. Я повернулась к нему и остолбенела. — Ох, дуб и ясень….

Он сидел, прислонясь спиной к автомату с газировкой, и сжимал левой рукой правую выше локтя. Сквозь пальцы быстро, слишком быстро текла кровь. Лицо от шока стало молочно-белым.

— Не очень, — пробормотал он.

— Проклятье, — прошептал Коннор.

Я, спотыкаясь, подбежала к Квентину и взяла его за руку.

— Дай взгляну.

— На что взглянешь? — спросил он. Его широко раскрытые глаза блестели.

— На твою руку. Разожми ладонь, дай мне посмотреть.

Огнестрельные ранения нуждаются в обязательной медицинской обработке, даже если кажутся легкими. Ударная волна, распространяющаяся от пули по телу, не та вещь, с которой можно шутить.