Облачный полк
Шрифт:
Ковалец усмехнулся.
– Хотя и не придется вовсе, – продолжил Саныч. – Ты же с нахалкой идешь? Опасное дело, пух – и в лапшу.
Саныч презрительно поковырял в носу.
– Мамке-то письмо написал? – спросил Саныч. – Давай, я передам. Не переживай, скажу все, как надо – пал смертью храбрых, но навсегда останется в сердцах своих товарищей как образец мужества и красоты.
Ковалец кивал, щурясь злобно.
– Да-да, – сказал он, когда Саныч закончил. – Все так и будет. Но тебе, конечно, обиднее. Вот-вот приказ должен подойти, звезда нам
Пнул дверь, собака злая.
Саныч выскочил за ним, ну, и я тоже, опять же на всякий случай.
Ковалец прогуливался чуть поодаль, прямым циркульным шагом, вроде как погруженный в думы.
– Козлина… – Саныч высморкался в сторону вражеской землянки. – Ладно, посмотрим еще.
Вместо Ковальца показался Щурый, подошел. Именно подошел, не подбежал, важный какой-то, надутый. Поглядел на нас с превосходством. Не поздоровался.
– Ну что, Щурый «Вальтер» тебе в этот раз точно добудем, – пообещал сходу Саныч. – А то и два.
– Да мне не надо уже, – зевнул Шурка.
– Почему это не надо? – насторожился Саныч. – Ковалец что ли пугач притащил какой?
Шурка помотал головой.
– Оставь себе свой «Вальтер», – сказал он. – У меня «ТТ» скоро будет, настоящий, со звездами.
– С чего это?
– Да так, ни с чего. Мне Сталин просто телеграмму прислал.
Саныч подавился. Нет, он ничего не жевал, но подавиться умудрился. Я сам чуть не подавился.
– Сталин прислал телеграмму, – повторил Шурка. – Я деньги отправлял, письма писал сколько раз, у него все времени не было ответить, война ведь. А как выдалась минуточка, сразу написал. Лично мне. С благодарностью телеграмма.
– Врешь… – растерянно сказал Саныч.
Шурка презрительно покривился.
– Покажи!
Шурка пожал плечами.
– Понятно, – зевнул Саныч. – Понятно все. Вранье до последней запятой.
Шурка достал из-за пазухи газету, начал разворачивать. В газете оказался «Тарас Бульба» в синей обложке, Щурый открыл ее на середине.
Обычная телеграммная бумага, приклеенные телеграфные ленты, адрес, партизанская бригада, шестьдесят седьмой отряд, Александру Жилкину, а дальше…
– Дай посмотреть! – попросил Саныч.
– Осторожно! – Шурка убрал телеграмму. – Руками не цапать, смотреть издали!
Саныч послушно убрал руки, правую спрятал за спину. Наклонился, потому что Шурка держал телеграмму нарочно низко.
Я тоже наклонился, ничего, не переломаюсь.
– Читайте, – важно сказал Шурка.
Саныч стал читать.
– Дорогой Саша! Мы получили твои деньги и передали их на строительство дальнего бомбардировщика «Пионер»…
– Дальнего бомбардировщика! – перебил Шурка. – А? Будет теперь на немцев бомбы сыпать! А? И на каждой бомбе мое имя напишут! Как у Щенникова!
Саныч продолжил.
– …
– Подпись читай!
Саныч прочитал.
– Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР И.В. Сталин…
– Сталин! – Шурка сложил бумагу в четверо, спрятал за пазуху. – Вот так! Мне сам Сталин ответил! Теперь мне «ТТ» полагается! Глебов выдаст, я к нему уже ходил. Он мне обещал. Понятно?!
Саныч кивнул.
Шурка развернулся, и с достоинством пошагал к себе, и тут же показалась Алевтина, Шурка что-то ей сказал, показал пальцем в нашу сторону.
Алевтина тут же направилась к нам, причем, явно с недобрыми намерениями, я на всякий случай подальше отодвинулся.
– Что-то мне это стало надоедать, – сказала Алевтина, посмотрела на Саныча сердито. – Сначала ты его, значит, пистолетами дразнишь, он не спит не ест, а у него туберкулез, между прочим. Теперь про какое-то летное училище рассказываешь…
– Я ни про какое училище ему не рассказывал… – пытался оправдываться Саныч. – Я вообще про это…
– Смотри! – Алевтина недобро погрозила пальцем. – Ты, свистун, у меня досвистишься. Я ведь не Глебов, не буду с тобой возёхаться, я сразу по шее! Ты меня понимаешь?!
– Да я понимаю… – растерянно пробормотал Саныч. – Я же всегда…
– Никаких пистолетов! – Алевтина ухватила Саныча за рукав. – Понял?! Никаких училищ! Ему ходить надо для начала научиться нормально! Ясно?! Если узнаю, что опять ему сказки рассказывали – головы поотрываю!
– Да я это… – стал оправдываться Саныч. – Я хотел ему испорченный пистолет подарить, не стреляющий…
– Попробуй только, – проскрипела Алевтина. – Уши оторву – и к березе прибью, пусть все смотрят! Сам будешь как испорченный. И тебя это тоже касается!
Алевтина неожиданно повернулась ко мне, я растерялся и брякнул:
– А мы то что? Ему теперь сам Глебов «тэтэху» выдаст.
Саныч наступил мне на ногу.
– Что?
– Это он шутит, – отодвинул меня Саныч. – Просто Шурка…
– Я вас предупредила, – ледяным голосом сказала Алевтина. – Засранцы.
Саныч промолчал. Я думал, что он сейчас что-нибудь скажет. Ну, типа «заткнись-умойся». Она вообще кто такая? Я вообще-то человек терпеливый…
А Ковалец за всем этим с большим удовольствием наблюдал, та еще змеюка, руки на груди сложил.
– Ковалец! – крикнула Алевтина. – Подойди, пожалуйста!
Ковалец с готовностью откликнулся. Какой он все-таки парень сподручный, всегда в нужном месте, стоит только голову повернуть, большое, однако, умение. Тряхнул челкой, как-то весь откинулся назад, наверное, если бы у него имелась трость, он бы обязательно на нее оперся.
– Опять с этим дураком болтает, – Саныч почесал подбородок. – Может, ей тоже шаль подарить?!
– Не знаю… Тебе видней.
– Да уж…
Саныч выразительно плюнул, растер валенком. Я оглянулся. Алевтина поправляла Ковальцу воротник.