Облако смерти

Лейн Эндрю

Шерлок, не веря собственным ушам, встал на своей линии. Боец занял место напротив. Шерлок огляделся по сторонам, высматривая хоть кого-нибудь, кто мог бы прийти на помощь, но все лица сливались в одно: потное, раскрасневшееся, жаждущее крови. Выхода не было.

Раздался сигнал.

Шерлок сразу же шагнул назад, и кулак противника просвистел возле самого носа. Он поднял руки, прикрываясь, и начал пятиться, отступая от ринувшегося к нему бойца. Толпа взревела. Шерлок читал про бокс в книгах, видел несколько боксерских поединков в спортивном зале Дипдина и даже сам немного боксировал, поэтому сразу стал в правильную позицию — руки перед собой, сжаты в кулаки. Но, похоже,

его противник читал какие-то другие книги — он просто ломился вперед, размахивая кулаками, словно ветряная мельница. Шерлок пропустил удар в плечо — то самое плечо, которое сдавил ему Клем, — и его просто ошпарило болью. Рука повисла как плеть. Как такое могло получиться? Всего лишь минуту назад он был частью толпы, а теперь вдруг оказался в центре внимания! Как будто кто-то или что-то направляло эту толпу, подчиняя ее единой воле.

Противник сделал шаг вперед, целясь Шерлоку в лицо, и Холмс снова отступил, выбросив вперед правый кулак. Удивительно, но он попал противнику прямо в нос. Что-то хрустнуло, и на подбородок и грудь силача хлынула кровь. Он отшатнулся и резко выдохнул, забрызгав кровью рубашку противника, а потом толкнул Шерлока в грудь. Удар был таким сильным, что от него перехватило дыхание. По ребрам разлилась боль. В первое мгновение Шерлок подумал, что его сердце сейчас остановится. Попытался вдохнуть, но не смог. Он согнулся пополам, пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Противник схватил его за загривок и швырнул на траву. Удар о землю выбил воздух, который еще оставался в легких, и неожиданно Шерлок снова смог дышать. Он откатился в сторону, увернувшись от метящей в его голову ноги, и заставил себя подняться.

Лицо громилы было залито кровью, и видны были только пылающие яростью прищуренные глаза и оскаленные зубы. Он шагнул к Шерлоку и ударил его дважды: левой рукой под ребра, а правой в висок. Боль была неимоверной. В сравнении с ней все померкло. Шерлок упал на траву и даже не почувствовал падения.

Он был рад провалиться во тьму.

ДЕСЯТАЯ ГЛАВА

Когда Шерлок очнулся, голова у него раскалывалась. Боль начиналась где-то возле правого виска и пульсировала в одном ритме с сердцебиением. Ему казалось, что внутри его головы застряло что-то большое, мягкое, трепещущее, мешающее видеть и чувствовать. Некоторое время он просто лежал в темноте, не думая ни о чем и дожидаясь, пока боль ослабнет.

И постепенно она начала уменьшаться.

Последним, что запомнил Шерлок, был удар по голове на лугу у Фарнхемского замка. А теперь он лежал в удобной постели на мягких подушках. Значит, он уже не на ярмарке — и его не бросили валяться на грязной траве и не отнесли в палатку, чтобы привести в чувство. Если, конечно, это не галлюцинация, что вполне возможно при травме головы.

Нет, решительно сказал себе Шерлок. Надо исходить из того, что все, что он чувствует, видит и слышит, реально, а не является порождением больного разума.

Судя по тусклому свету, пробивающемуся сквозь шторы, утро еще не кончилось. И это не его постель — это точно. Кровать Шерлока была более жесткой, а подушки — не такими пышными. Возможно, его нашли слуги из поместья Холмсов и отнесли в дом, вот только положили в более удобную кровать, возможно ту, которая оказалась поближе. Шерлок напрягся, пытаясь хоть что-нибудь услышать за окном, но вокруг стояла тишина, нарушаемая только птичьей трелью.

И что теперь с ним будет? Подумав об этом, Шерлок не удержался и застонал. Он нарушил прямой приказ дяди, и даже если скажет, что надеялся встретиться на лугу с Амиусом Кроу, ему вряд

ли поверят. Хуже того, он ввязался в поединок кулачных бойцов. И еще хуже, он проиграл. Может, Шерринфорда или Анну Холмс это мало волнует, но если бы об этом узнал папа Шерлока, он был бы в ярости. Одна из его любимых пословиц гласила: «Джентльмен никогда не начинает бой, но всегда его заканчивает».

Если ему повезет, дядя запрет его в комнате на целый месяц и посадит на хлеб и воду. Это если повезет. А если нет… Шерлок не знал наверняка, но подозревал, что наказание будет суровым. Порка? Тростью или кожаным ремнем? Вероятно, дядя сделает это с сожалением, а не в гневе, но разве не говорится в пословице: «Пожалеешь розгу — испортишь ребенка»? В общем, ничего хорошего его не ждет.

Шерлок ощупал голову. Под пальцами чувствовалась какая-то припухлость, и, когда он попытался на нее надавить, голову пронзило болью.

Он осторожно сел. И голове, и желудку это не особенно понравилось, но ничего ужасного не случилось.

Стены комнаты, в которой он лежал, были отделаны деревом, а над кроватью висел расшитый балдахин. Кровать была Шерлоку незнакома, да и обстановка совершенно не сочеталась с тем, что он видел в поместье Холмсов. Юноша осмотрел себя. Его не стали раздевать и сняли только куртку. Оглядевшись, Шерлок обнаружил ее на вешалке у двери.

Откинув одеяло, он медленно поднялся на ноги. Несколько мгновений мир вокруг раскачивался, словно вода в бочке, но постепенно качка стихла. Шерлок был босиком, его ботинки кто-то аккуратно поставил рядом с кроватью. Он, пошатываясь, подошел к ним и постарался обуться, не нагибаясь. Наклоняться в таком состоянии явно не стоило.

Потом он подошел к окну и сдвинул шторы, но пейзаж оказался совершенно не похожим на окрестности дядиного дома.

Местность была равнинной и пустынной, ни травы, ни деревьев. Земля выглядела красновато-коричневой и сухой. Везде, куда падал взгляд, стояли только деревянные ящики на коротеньких ножках. Они напоминали домики для цыплят, но были меньше по размеру, и в каждом имелось маленькое отверстие внизу, у деревянного днища. Ящики были расставлены в строгом порядке. Шерлок перемножил в уме и понял, что их здесь около пятисот.

Над некоторыми из ящиков вился дымок, но ветер, похоже, здесь дул как-то странно, потому что облачка дыма двигались в разном направлении. Одни поднимались вверх, другие относило влево или вправо, а третьи просто зависли в воздухе возле отверстий, как будто хотели влететь или вылететь.

Из-за одного из ящиков вышел человек. Он был одет в странный наряд из цельного куска ткани, похожей на канву для вышивания, а на голове у него была маска из муслина, такого тонкого, что сквозь него можно было смотреть. Человек подошел к следующему ящику и осторожно снял крышку. Изнутри вырвалось облако дыма и окутало его голову. Но странный человек не обратил на него внимания. Он наклонился, заглянул в ящик, снова закрыл крышку и вытащил снизу что-то похожее на деревянный поддон. Незнакомец несколько секунд его разглядывал, затем отошел и поставил на стопку таких же поддонов.

Наконец в голове у Шерлока прояснилось, и он понял, что это такое. Облако, которое он заметил в лесу рядом с трупом; такое же облако, которое видел Мэтти; пыльца, которую они отвезли к профессору Уинчкомбу, — все складывалось воедино. Это не дым, а пчелы. Мелкие черные пчелы. Ящики на самом деле были ульями, а человек в маске — пчеловодом.

Но что это за разновидность пчел и для чего они нужны? Чтобы делать мед? Или для защиты? Или для чего-то еще?

И самое главное — куда, во имя всего святого, его занесло?