Области тьмы
Шрифт:
— Слушай, Джинни, — сказал Ван Лун, — тут всё непросто. Понимаешь, у нас под боком расположилось наркогосударство… — И он начал расписывать то, о чём писала в редакторских колонках дюжина газет: лихорадочную фреску, изображающую нестабильность, беспорядок и грядущую катастрофу — Джим Хич, вернувшийся к нашему обществу и внимательно прислушивающийся, добавил:
— Джинни, мы действуем не только в наших интересах, ноивю: интересах тоже.
— Ага, вторгаемся в страну, чтобы ей помочь? — сказала она раздражённо. — Не верю, что вы это говорите.
— Иногда
— А что делать с директивой ООН от 1970 года, — сказала она, резко повышая голос, — что ни одно государство не имеет права вторгаться, прямо или косвенно, по любой возможной причине, во внутренние дела другого государства?
Теперь она стояла в центре комнаты, готовая отразить атаку из любого угла.
— Джинни, послушай, — терпеливо сказал Ван Лун. — Торговля с Центральной и Южной Америкой всегда была критична для…
— О Господи, папаня, это чистой воды передёргивание.
После такого отлупа Ван Лун поднял руки.
— Хочешь знать, что я об этом всём думаю? — сказала она. — На самом-самом деле?
Ван Лун выглядел нерешительно, но Хэнку Этвуду и Джиму Хичу было явно интересно, и они ждали продолжения. Что до меня, я отошёл к обитой дубом стене и смотрел на эту сцену со смешанными чувствами — весельем, желанием, смущением.
— Нет никакого великого плана, — сказала она, — ни экономической стратегии, ни заговора. Вообще никто ничего не придумывал и не решал. Я думаю, это очередное проявление иррационального… чего-то — не именно богатства, но…
Теперь уже потеряв терпение, Ван Лун ответил:
— И что это должно означать?
— Я думаю, в тот вечер Калеб Хейл просто выпил чуть больше, чем стоило, или выпил после таблетки трибурбазина там, и у него поехало в голове. А теперь они хотят оправдать его слова, прикрыть их следы, сделать вид, что это такая политика. Но каждый их поступок абсолютно иррационален…
— Джинни, это нелепость.
— Минуту назад мы говорили об истории — я думаю, вот так и вершится история по большей части, папаня. Люди у власти, они всё придумывают по ходу. Дело это небрежное, случайное и очень человеческое…
Я понял, что в Джинни сбивает меня с толку — несмотря ни на что, на то, что они выглядят и говорят совсем по-разному, я сейчас вполне бы мог смотреть на Мелиссу.
— Джинни осенью пошла в колледж, — сказал Ван Лун окружающим. — Интернациональные отношения — или это иррациональные отношения? — так что не обращайте внимания, она так разминается.
Отбив быстрый ритм новыми туфлями, Джинни сказала:
— Идите в жопу, мистер Ван Лун.
Потом она развернулась и пошла ко мне. Хэнк Этвуд и Джим Хич сошлись, и завели разговор с Ван Луном, который уже снова сидел за столом.
Джинни подошла, и её глаза затмили всё и всех в комнате. Она нежно пихнула меня в живот.
— Молодцом. — Что?
— Я смотрю, лишнего веса больше нет?
— Я же говорил, у меня вес меняется. Она с сомнением посмотрела на меня.
— У тебя булимия?
— Нет, я же говорил… И я замолчал.
— А может, даже шизофрения?
— А что это? — Я засмеялся и скорчил рожу. —
— Плохой момент? — Да.
— Хм.
— Вот так.
— А сегодня?
— А сегодня хороший момент.
Я почувствовал порыв добавить дурацкую фразу в духе и он стал ещё лучше, когда ты появилась, но сумел удержать язык за зубами.
Мы помолчали, просто разглядывая друг друга.
Потом с другого конца комнаты донеслось:
— Эдди? — Да?
Это был Ван Лун.
— О чём мы с тобой говорили? Медные шлейфы и… AD-что-то-там?
— ADSL, сказал я. — Asynchronous Digital Subscriber Loop [5] .
— И?..
— Он позволяет передавать сжатый поток высококачественного видео со скоростью 1,5 мегабайт в секунду. Параллельно с обычным голосовым разговором по телефону.
— Точно.
Ван Лун развернулся к Хэнку Этвуду и Джиму Хичу и продолжил разговор.
Джинни посмотрела на меня и подняла брови.
— Извини.
— Пойдём отсюда, посидим где-нибудь и выпьем, — сказал я, бросаясь головой вперёд. — Только не отказывайся.
5
Асинхронный цифровой абонентский шлейф.
Она помолчала, а потом на её лице вновь мелькнула неуверенность. Прежде чем она успела ответить, Ван Лун хлопнул в ладоши и сказал:
— Ну что, Эдди, пошли.
Джинни тут же повернулась и отошла, спросив у отца:
— Ну и куда вы собираетесь?
Я снова привалился к дубовым панелям стены.
— В «Комнату Орфея». Нам надо продолжить деловой разговор. Если ты не против.
Она хрюкнула и сказала:
— Валите.
— А ты что будешь делать?
Она посмотрела на часы, а я — на её спину, на мягкую пыльную синеву её кашемировой кофты.
— На вечер у меня планы, а пока я пойду домой.
— Хорошо.
Потом началась серия досвиданий и довстреч. Джинни подошла к дверям, помахала мне, улыбнулась и ушла.
По дороге в «Комнату Орфея» через пару минут я давил в себе острое чувство разочарования и пытался сосредоточиться на текущих делах.
Моё предложение за квартиру в Здании Целестиал приняли на следующий день, и через день я уже подписывал документы. Поручительство Ван Луна сняло все вопросы по моим налоговым делам, финансовые расчёты тоже легко уладились, так что покупка не стоила мне особых нервов. Сложнее было решить, чего я хочу от интерьера. Я вызвал пару дизайнеров, походил по мебельным салонам и полистал глянцевые журналы, но так и не определился, и погрузился в навязчивый цикл планов и контрпланов, цветовых схем и контрцветовых схем. Может, отделать квартиру в индустриальном стиле, с поверхностями серо-стального цвета и модульными шкафами — или в экзотическом и оживлённом, с креслами в стиле Луи XV, японскими шёлковыми ширмами и красными лакированными столами?