Облом для властного или Я твой Зайчик
Шрифт:
— Я тоже, — хрипло выдохнула в ответ и в следующее мгновение резко отстранилась, потому что хлопнула тяжелая дверь спортзала.
Дети пришли в восторг от новости, что мы поедем в торговый центр. Конечно, было бы правильным прихватить с собой Данила, но тот отказался ехать под предлогом, что карусельки только «для малявок». Закралось подозрение, что Даня наконец помирился с Таськой и пользуясь нашим отсутствие привел ее домой в гости.
Вечером обязательно проверю теорию по грязным тарелкам, и крошкам на столе.
А
Всю дорогу до торгового центра дети сидели на заднем сиденье какие-то странно притихшие. Поскольку ехали на монструозной тачке Луганского, они видимо побаивались буянить по дороге.
Ибо Лось бдел!
То и дело поглядывал в зеркало заднего вида, препарируя взглядом серьезно настроенных близнецов.
На подарки настроенных, разумеется.
Судя по мечтательным моськам они уже составили примерный план разорения «дяди Васи», а тот и рад стараться.
Вот дурень.
Нет, Васю понять можно. В своем похвальном стремлении наладить с детишками контакт он готов на любые жертвы, но это же не повод баловать их сверх того, что их разбаловала я постоянно жалея.
Похоже вечером нас с детьми ждет серьезный разговор на тему незаслуженных подарков.
Размышляя об этом я нервно барабанила пальцами по подбородку и хмуро, уставившись в окно, даже не заметила, как мы подъехали. Показалось до отвратительного быстро.
Настроение отчего-то стало стремительно падать, как только мы оказались внутри здания, с десятками дорогих магазинов, сверкающих витрин.
Дети сразу побежали впереди нас, показывая дорогу к вожделенным аттракционам.
Пока близнецы брали штурмом батут, а Настя каталась в карете Золушки, мы с Луганским устроились за столиком в детском кафе и заказали мороженного.
— Ален, может что-нибудь посущественнее скушаешь, — с сомнением глядя на мою порцию клубничного счастья, заметил Вася, — Ты вообще обедала сегодня?
— Не-а. Только чай пила.
— Тем более. Давай закажем пиццу.
— Детям закажи. А мне, — я сунула ложку с мороженным в рот и закатила глаза от удовольствия, — еще мороженного.
Не знаю, о чем в тот момент подумал Лось, но он совершенно сумасшедшим глазами уставился на мой рот.
— Что? — округлила глаза, облизываясь и тут же проглатывая следующую порцию.
— Ты меня убиваешь, — простонал этот страдалец и, резко придвинувшись, коротко, но страстно поцеловал в губы слизывая сладость, — М-м-м, вкусно…
И как нашкодивший кот, отпрянул, оглядываясь — не видел ли кто его непристойного порыва.
— Ай-я-яй, как не стыдно, господин Луганский, — в притворном ужасе возмутилась я, — Кругом дети!
Мужчина ничего не ответил и, приняв самый невинный вил, стал выбирать пиццу.
Я уже почти доела свою порцию, когда сбоку раздался удивленный возглас:
— Василий Михайлович!
Мы с Лосем синхронно повернули головы и увидели
— Петр Борисович? — обрадовался Вася и поспешно поднялся, чтобы поприветствовать своего знакомого, — Здравствуй! Сто лет, сто зим.
— Ну, здравствуй-здравствуй! Давно не виделись. Ты все в делах заботах. Не захаживаешь. А мы вот с Евгенией Николаевной только на днях о тебе вспоминали и тужили: Михалыч совсем друзей позабыл в своем «высоком» кресле.
Луганский ничего не ответил на этот шутливо-обидчивый тон и крепко пожав мужчине руку, пригласил их с супругой, которую Петр Борисович представил, как Маргариту, за наш столик.
После краткого знакомства и дополнительного заказа мороженного, салатов и напитков, Вася пытливо произнес:
— Рассказывай, Борисыч, какими тут судьбами?
— С внучками развлекаемся. Дедовский долг отдаем, так сказать, — хохотнул мужчина с интересом поглядывая на меня, — А вы?
Хотела ответить вместо Васи, чтобы не ставить его в неудобное положение, объясняя другу, что он «выгуливает» моих детей, но не успела открыть рот, как он небрежно произнес:
— Так мы тоже при исполнении, — и вид такой важный у него сделался, — Только долг другой — родительский.
Сказать, что все присутствующие удивились, не сказать ничего. Я так и вовсе поперхнулась молочным коктейлем, а отдышавшись, с выпученными глазами уставилась, на спокойного аки скала Луганского.
— А-а-а, — протянул Борисыч, переводя не верящий взгляд с Васи на меня и прикидывая, когда это друг успел такими обязательствами обзавестись.
Еще большее недоумение у пары вызвала наша дружная компания в составе Кири, Илюши и Настены, которая, налетела со скоростью торнадо, чтобы утолить жажду и снова помчаться к стрелялкам.
За столом осталась только Настя, которая самым бессовестным образом сначала уселась рядом с Васей, а потом потихоньку перебралась к нему на колени.
Мне же только и оставалось бессильно наблюдать за всем этим безобразием, ловя счастливые взгляды дочери и поражаясь ледяному спокойствию Лося, который, если и поначалу выглядел несколько смущенным, то потом расслабился, словно так и надо.
Петр Борисович с супругой еще немного посидели с нами, а потом спешно засобирались, заприметив, бегущих к ним внуков.
— Хороший у тебя друг, — заметила я, глядя в спину удаляющейся паре.
— Он банкир, а эти люди по определению хорошими быть не могу, — за чем-то сказал Луганский и на мгновение его покинул образ ленивого добродушия.
И тут я впервые поняла, как я еще плохо его знаю.
Это в своих мыслях я снисходительно окрестила его Лось, а на самом деле он серьезный, уважаемый мужик со связями, репутацией, положением в обществе.
А тут я…в своих покрытых нафталином прошлой жизни нарядах.