Обман и обольщение
Шрифт:
– А что касается сегодняшнего дня, думаю, мы сможем найти час-другой, чтобы поупражняться в фехтовании перед ужином. – Тревор взял руку Маргарет и поднес ее к губам. – Мне очень понравилось фехтовать с тобой, – шепотом добавил он. – Хочу заниматься этим как можно чаще.
– И я, – тоже шепотом ответила Маргарет, покраснев при воспоминании о вчерашней ночи.
Когда Тревор вышел из кабинета, Генри улыбнулся дочери:
– Мэгги, девочка моя, тебе нравится замужняя жизнь?
– Очень
Генри ласково потрепал ее по подбородку. Больше всего он радовался не тому, что оказался прав насчет замужества, а тому, что не ошибся в Треворе. Маргарет любит его, это ясно как день. А когда счастлива дочь, счастлив и отец.
Генри был не единственным, кто в этот день чувствовал себя счастливым. То же самое можно было сказать и о Маргарет.
– Мэгги, ты вся светишься. Такая перемена, и всего за одну ночь, – сказала Корнелия, когда они шли по отделу тканей универсама «Харродз».
– Ты замужняя женщина, Корнелия, и не можешь не понимать, почему я счастлива.
Однако кузина не улыбнулась, а очень серьезно посмотрела на Маргарет и сказала:
– Я рада, что ты так хорошо себя чувствуешь, дорогая.
– Да, я счастлива, но мне почему-то с трудом верится, что ты на самом деле за меня рада. Последнее время ты какая-то мрачная.
– Я просто устала. Путешествие домой и суета последних дней не прошли для меня бесследно.
Маргарет заподозрила неладное. Но не успела высказать свое мнение по этому поводу, как Корнелия указала на образцы тканей, лежавшие вокруг них, и неожиданно рассмеялась:
– Моя дорогая, вряд ли тебе удастся найти в этом отделе подходящий подарок для лорда Эштона.
– Ты права, – ответила Маргарет. – Вообще-то я направлялась туда. – Маргарет кивнула в сторону двери.
Она вышла из текстильного отдела, и Корнелия последовала за ней. Маргарет прошла мимо клюшек для гольфа и бит для крикета и остановилась у витрины рыболовных принадлежностей. Одна удочка стояла на видном месте. Маргарет указала на нее и восхищенно заявила:
– Какая прелесть! Лучше не бывает.
– Ты про удочку?
– Разумеется. Тревор страстный рыболов.
– Очень странный свадебный подарок, тебе не кажется?
– Возможно, – сказала Маргарет. – А ты что предлагаешь?
– Я подарила Эдварду золотые запонки с его инициалами. Он был очень доволен.
«Тревор положит запонки в комод и тут же забудет о них», – подумала Маргарет.
К ним подошел молодой человек в серой фланелевой униформе:
– Дамы, могу я вам помочь?
– Это последняя модель, не так ли? – спросила его Маргарет, указывая на удочку.
– О да.
– А как по-вашему, мужчина обрадуется, получив такую удочку в качестве
Продавец оправился от шока и широко улыбнулся.
– Мадам, любой джентльмен обрадуется.
– А вам что подарила супруга?
– Запонки, – со вздохом ответил молодой человек.
– Я беру удочку, – сказала Маргарет. – Пожалуйста, подберите к ней все необходимые рыболовные снасти.
– У вас открыт счет в нашем магазине?
– Да. Он на мою девичью фамилию, Маргарет Ван Альден.
Служащий явно читал газеты. Всего лишь мгновение назад он непринужденно, дружелюбно общался с ней, но теперь все кардинально изменилось.
– Леди Эштон, – произнес он подобострастным тоном, склоняясь перед Маргарет в формальном поклоне, – прошу меня извинить. Я не знал… я тут недавно… То есть я понятия не имел… – Он замолчал, придя в замешательство.
Маргарет удивленно посмотрела на продавца.
– Успокойтесь, – сказала она и, подойдя к нему, доверительно шепнула: – Я стала графиней только вчера и еще не совсем к этому привыкла.
Продавец густо покраснел, еще раз поклонился ей и отвернулся, чтобы выписать чек.
– Бедняжка, он так расстроился, – обратилась Маргарет к Корнелии. – Не все ли равно, кому продать удочку?
– Разумеется, нет, – ответила кузина. – К титулованной даме не обращаются в таком фамильярном тоне.
– Откуда он знал, кто я такая.
– Знать такие вещи – часть его работы. И тебе следовало отругать его.
– Зачем мне его ругать? Он и так расстроился.
– Ты – графиня и должна была поставить его на место.
– Нет, не должна, – горячо возразила Маргарет. – Если это означает грубить несчастным продавцам и задирать нос перед людьми, которые стараются быть приветливыми, то лучше я останусь такой, какая я есть сейчас.
Корнелия со вздохом произнесла:
– Когда ты станешь хозяйкой Эштон-Парка, то обнаружишь, что высокомерный вид и суровый тон действуют на английских слуг и продавцов гораздо больше, чем дружелюбная улыбка, особенно если ты – американка. В этом я убедилась на собственном опыте.
Маргарет не хотела приобрести подобный опыт.
– Дело в том, – добавила Корнелия, – что у меня не было свекрови. А ты можешь обратиться за советом к матери Тревора.
– Это обязательно?
– Я знаю, ты ее недолюбливаешь. А ты могла бы у нее многому научиться. В английских сельских домах вести хозяйство не так-то просто.
– Я долгое время вела папино хозяйство. Думаю, что справлюсь.
– Это не одно и то же. Ты привыкла к современным удобствам, к дружелюбным слугам. Многое за тебя делала домоправительница. Эштон-Парк – совсем другое дело.