Обманчивая реальность
Шрифт:
– Значит, все хорошо.
– О’кей, идем дальше. Нужно внимательнее присмотреться к Лестерам. Слишком много совпадений, слишком много разных «но». – Она быстро перечислила основные моменты разговора с Кристофером.
– Массовые убийцы обожают внимание к своей персоне. Им хочется подчеркнуть свою значимость, внушить людям ужас, повергнуть их в трепет. Кристофер Лестер привык, что его персоне оказывают знаки внимания, но, по большому счету, он персона не слишком важная. Никаких крупных международных премий. Да, он зарабатывает кучу денег,
– Но разве нельзя покрыть себя славой, разработав, например, лекарство от какой-нибудь серьезной болезни? Сделав в своей области крупное открытие?
– Все зависит от того, насколько задето его эго. К тому же вряд ли кто по заслугам оценит новое лекарство, если он сам не болен или никогда не слыхивал о такой болячке. Если болезнь никому не интересна, то интересно ли лекарство от нее?
– Что ж, тоже верно.
– Недостающее звено – это Красный Конь. Или же армия. Ни за что не поверю, что он случайно, методом тыка, обнаружил точно такую же формулу, экспериментируя у себя в лаборатории.
– Да, не похоже.
– А еще мы имеем это трио из фирмы «Стивенсон и Рид»: Уивер, Коллуэй и Ванн. Уистлер производит впечатление жертвы – пока что.
– Уистлер? Напомни, кто это такой.
– Офисная крыса. Ушел из бара в то же время, что и Коллуэй. Одна фирма, разные отделы. Он из отдела продаж. Я читала его показания. Ушел, потому что внезапно заболела голова. Отправился прямиком домой, что подтверждается, к жене и восьмимесячному ребенку. Три недели назад получил солидное повышение. Что плохо вписывается в профиль преступника.
– Дуракам везет?
– Дуракам? Ты о чем?
– Шучу. Давай лучше посмотрим на твою троицу.
– Давай. Фирма «Стивенсон и Рид» потеряла вследствие обоих случаев больше десятка работников. В том числе и отдел Уивер. Кроме того, на сегодняшний день они единственные, кто напрямую связывался со мной, причем двое из них дважды, и просили о встрече.
– Разжиться информацией и привлечь внимание к своей персоне.
– Четыре офисные крысы входят в бар.
– И что дальше?
Ева повернулась к Рорку:
– Из бара выходят только трое. Видишь ли, если представить себя кем-то из этой четверки, то самая вероятная мишень – это Ванн. Он обеспечен, у него есть связи. Он быстро идет вверх, в то время как другие горбатятся на работе годами. Вот только неувязочка: он тоже вышел из бара живым. Если показания верны, они все знали, что он пробудет там короткое время. Если же мишенью был Кэттери – тот из них, что погиб, то почему? Какая польза этим троим – или кому-то из них – оттого, что Кэттери больше нет в живых? Да и вообще, откуда им было знать, что кто-то из их коллег окажется в баре в нужное время?
– Они вполне могли действовать наобум. Ты же знаешь,
– Нет, наобум мне не нравится. – Ева, прищурившись, посмотрела в окно. – От наобум у меня портится настроение. – Она продолжала хмуро наблюдать за тем, как Рорк выруливает на стоянку. – Мог бы поставить машину у тротуара. Я бы включила знак «На дежурстве».
– Ничего, короткая прогулка не помешает.
Больше времени подумать, молча согласилась Ева, выходя из машины.
– Сегодня вечером я хочу провести время с Джозефом Кэттери. Интересно, что я увижу.
– В таком случае проведи хотя бы пару минут со мной. – Рорк притянул ее к себе, чтобы поцеловать, и, когда она слегка оттолкнула его, улыбнулся: – Ты забыла включить свой знак «На дежурстве», лейтенант.
– Его просто не видно.
Ева запрокинула голову, чтобы лучше рассмотреть башню из стекла и стали. На стеклянных поверхностях играли лучи заходящего солнца.
– Высокая. До верха высоко, – задумчиво произнесла она. – Сколько ступенек нужно преодолеть, сколько часов нужно взбираться, сколько рук пожать и сколько рук позолотить.
– Мир бизнеса, что поделаешь.
– Ты думаешь, почему я взяла тебя с собой? Ты знаешь в нем все ходы и выходы, все скользкие повороты. Они ведь маркетологи, верно? Значит, вечно пытаются что-то впарить.
– Включая самих себя, – согласился Рорк. – Маркетинг – это не только продвижение продукта, стремление выставить его в выгодном, привлекательном свете, но и преподнесение самих себя как самых креативных, самых изобретательных, самых успешных и пробивных.
– Все поняла, по крайней мере в теории. Они коллеги, и у них наверняка есть своя субординация. Вместе с тем они также конкуренты. Конкуренция может быть внутренней, а не только внешней, с соперниками по рынку.
– Верно. Им есть за что сражаться между собой – за престиж, бонусы, премии. И так изо дня в день.
– И один из них решил сузить поле конкуренции. Но все не так просто, – продолжила рассуждать вслух Ева, чтобы лучше представить себе ситуацию. – Он мог бы сделать это и другими способами. В нашем случае в игру вступило задетое самолюбие, жестокость, озлобленность и полное презрение к человеческой жизни – тем более жизни тех, с кем он тесно общался изо дня в день.
Войдя в здание, они пересекли просторный вестибюль и подошли к стойке дежурного.
– Лейтенант Даллас, – представилась Ева, демонстрируя жетон. – И мой консультант. У нас назначена встреча с сотрудниками компании «Стивенсон и Рид» – Уивер, Коллуэйем и Ванном.
– На ваше имя уже выдан пропуск, лейтенант. Мисс Уивер вас ждет. Лифты направо. Сорок третий этаж, западное крыло. Я сообщу, что вы уже поднимаетесь.
Ева и Рорк вошли в кабину лифта.
– Сорок третий этаж, западное крыло, – распорядилась она. – Кстати, он не спросил у тебя, кто ты такой. Уивер предупредила его, что я приеду не одна, а с помощником. То есть с Пибоди.