Обманчивая внешность

Браун Вирджиния

Джошуа наблюдал за его действиями со спокойным интересом:

– Вряд ли вам понадобится оружие в нашем мирном поселке, сэр. Вам не угрожает опасность. Парень усмехнулся:

– Я просто хочу положить ее в более надежное место, пастор, вот и все. И потом, никогда не знаешь, что случится в следующее мгновение.

– Верь в Божий промысел, юноша, и Господь сохранит тебя, – смиренно ответил Джошуа.

– Ха! Я верю только в Нейта Стилмена, я сам себе защитник, – пробурчал парень, стукнув себя кулаком в грудь. – Нейт Стилмен – это я. Слышали обо мне?

– Нет, мистер Стилмен,

пока нет. А вы знакомы с нашим Господом и Спасителем? – в ответ спросил Джошуа. Стилмен фыркнул:

– О, я частенько разговаривал с Ним, когда был сопливым мальцом, но я бы не хотел встретиться с Ним теперь, когда вырос и обнаружил, какова на самом деле наша жизнь. Так что можешь оставить свои проповеди для детей и дураков, священник.

Джошуа улыбнулся:

– Думаю, мы с вами еще обсудим этот вопрос, мистер Стилмен, после того как я покормлю лошадей и помою их. Будьте добры, идите с моей дочерью, а я вскоре присоединюсь к вам.

Ханна подняла свою бадью с водой, крепче прижала к себе и, едва взглянув в сторону мужчин, прошла вперед, указывая путь. Она шла с гордо поднятой головой, уверенной походкой, но в душе не одобряла отца. От этих парней исходила опасность. Девушка ощущала ее всем своим существом. Она очень надеялась, что они поедят и продолжат свой путь. Остальные тоже на это надеялись, бросили работу и внимательно наблюдали за чужаками.

Открыв дверь хижины, Ханна указала мужчинам стол и стулья. Она кожей чувствовала на себе их взгляды, и от этого ей стало не по себе. Тем не менее она продолжала держаться прямо и уверенно, а тон ее был прохладно-вежливым.

– Все, что у нас есть, – это холодная оленина, бобы, сыр и свежий хлеб, – сказала она, не поворачиваясь к ним. Она стояла у шкафа с посудой.

– Замечательный обед, – пробурчал один из незнакомцев. – А виски у вас есть, дорогая леди?

Вырезанные из дерева тарелочки глухо стукнулись одна о другую, когда Ханна вынимала их из соснового буфета. Девушка замерла.

– Нет. – Ответ ее был краток. Она заметила острый нож, лежавший рядом с сыром. – У нас есть холодная вода. Я только что принесла ее в ведерке. Оно стоит у двери. – Ханна положила сыр на резную деревянную тарелку, рядом – кусочки хлеба. Затем помешала бобы, варившиеся в чугуне, висевшем над огнем, взяла нож и пошла к запасной двери за олениной.

Огромная потная фигура преградила ей дорогу.

– Куда же вы направились, дорогая леди? – спросил мужчина.

По спине Ханны заструился холодный пот.

– За мясом, – ответила она ледяным тоном, глядя ему прямо в глаза. – Пожалуйста, сэр, мне надо пройти.

Что-то в ее взгляде поколебало его решимость, и, кивнув в ответ, он пропустил ее под дружный хохот товарищей.

Из комнатки, где висели кусочки оленины, девушка слышала их разговор, она не знала, возвращаться ей прямо сейчас или немного подождать, и так и стояла, сжимая в руке нож.

– Хорошая кобылка, не правда ли, Труитт? А ты, Роупер, согласен со мной?

Роупер усмехнулся, и его изуродованное шрамом лицо стало еще безобразнее.

– Ты прав, Стилмен, Труитт выбрал себе неплохую телочку, а? Вы только посмотрите, как он впился в нее глазами, как облизывал пересохшие

губы…

Труитт недовольно заворчал и выхватил нож из-под плаща. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Заткнитесь! – прорычал он, вспыхнув от гнева. – Она… Да она настоящая леди, вот и все.

– «Леди»? – эхом отозвался Стилмен. – Она прежде всего женщина, Труитт, и это все решает, если, конечно, ты не дурак!

– Как-как ты меня назвал? Дураком? – спросил Труитт нарочито спокойным тоном.

Стилмен бросил на него неодобрительный пристальный взгляд и, выдержав паузу, чтобы Труитт успокоился, ответил:

– Я не называл тебя дураком, Труитт. Но она все же женщина. Просто женщина.

– Да, конечно, – уже более мягко ответил Труитт, – но она все-таки леди.

Грязно усмехнувшись, Стилмен ответил:

– Как хочешь, Труитт, как хочешь.

Труитт успокоился и уселся на табуретку у стола. Секунду поколебавшись, Ханна взяла большой кусок оленины, разрезала на три части, разложила по тарелкам, на другие тарелки положила бобы, сыр и хлеб и отнесла все это непрошеным гостям. Да где же отец? Она чувствовала бы себя безопаснее, будь он рядом. Джошуа знал, как вести себя в напряженной ситуации. Его такт и вежливость погасили многие готовые разразиться скандалы и ссоры между людьми bq время работ в поселке.

«Так, где же он?» – беспокойно думала она, поминутно поглядывая в открытую на улицу дверь.

Трое парней поглощали еду с невообразимым аппетитом. Ели жадно и шумно. Она стояла у буфета, сложив руки на груди. За спиной лежал острый нож – на всякий случай.

Ханна сожалела, что не может быть такой же доверчивой, как отец, и сейчас молила Бога, чтобы дал ей силы лучше думать о людях. Возможно, как однажды заметил Джошуа, она недостаточно верит в Бога и не очень доверяет мужчинам. Было время, когда она теряла веру даже в отца, чем очень его огорчала. Ну почему ей не дано быть такой же, как он? Джошуа Магуайра любили в поселке все до единого – такого верного, сильного и смелого, готового делиться радостью и благословением с каждым, кто оказывался рядом. Он мог любить даже таких изгоев, которые сейчас сидят у них в доме и жадно поглощают их запасы. Они сидят за ее чистым столом, пачкают пол грязными сапожищами, а тарелки – немытыми руками. Нет, она не может их любить.

Ханна уткнулась взглядом в гладкий, но грязный пол, сжав пальчиками складки своей рубашки. Она увидела разводы, которые оставила на полу сегодня с утра, когда мыла пол, и решила впредь быть более аккуратной. Как только незваные гости уйдут, надо тут же все вымести. Вот как она думала о них, этих троих пришельцах, которые нагрянули с утра в их мирный поселок. Нарушители спокойствия, мирного, мудрого спокойствия маленькой общины.

К любым странникам, которые посещали Джубили, всегда относились с почтением, оказывая им гостеприимство: кормили, давали кров. Обычно они не задерживались больше чем на день-два. Некоторые оставались, становясь полноценными членами общины, но чаще всего это были индейцы или охотники за пушниной, которым нужны были хорошая кормежка и убежище на одну ночь. По опыту Ханна знала, что эти трое должны скоро уйти.