Обманка
Шрифт:
Как же хочется домой…
Разбудили меня, по всей видимости, еще до рассвета. Незнакомая миниатюрная девочка еле как втащила в зал внушительных размеров коробку, донесла до центра помещения — и все-таки уронила, мгновенно покраснев и рассыпавшись в извинениях перед заспанной мной. Не совсем соображая, что, собственно, случилось, я на автопилоте отозвалась, что прощу все и вся, если меня отпустят домой и накормят, и только потом догадалась задаться вопросом — а что же это такое сюда притащили?
— Л-лорд Дагаллиан рассчитывает, что вы разделите с ним трапезу, — заикаясь от волнения, отозвалась
Скептически оглядев предложенный моему вниманию наряд, я раздраженно нахохлилась, подобрав под себя ноги.
Признаться, любой стиль, отличавшийся от спортивного, вызывал у меня стойкую неприязнь, и местный аналог делового костюма я возненавидела, еще даже толком не рассмотрев. Почему-то сразу вспомнились пыточные орудия, скромно именуемые корсетами, которые мешали дышать и хотя бы время от времени расслаблять спину, и слишком длинные юбки, на подол коих невозможно не насту-пить…
— Если уж он рассчитывает, — воинственно буркнула я, — то пусть будет любезен не издеваться над гостями. Тут вообще душ есть, хотя бы один на поместье?
— Есть, — покраснев еще сильнее, призналась девочка, загремев связкой ключей.
Под душем, по всей видимости, подразумевалось помещение немногим меньше спальни, большую часть которого занимало нечто, что назвать ванной язык не поворачивался. «Бассейн» — больше на правду похоже. Вдоль бортика шел стройный ряд бутылочек и пузырьков, а из угла торчал нерационально маленький хромированный кран, из которого, впрочем, била настолько мощная струя, что «ванна» наполнилась минут за пять.
Так и не сдержав восторженный писк, я прыгнула с разбегу в горячую воду, с наслаждением навернула пару кругов туда-обратно и только потом спохватилась, что забыла вылезти из поношенной одежды. Немного смутившись, заставила себя выбраться из бассейна и даже раздеться, но, впрочем, аккуратно складывать штаны уже поленилась, плюхнувшись обратно. И продолжила нарезать круги по «ванне», довольно отфыркиваясь и ныряя.
Тот факт, что меня как бы еще и ждут, до моего серебристо-счастливого сознания дошел только тогда, когда мышцы начали неделикатно намекать, что им за последние два дня и так прилично досталось и надо бы совесть иметь. Я подплыла к бортику, рассматривая бутылочки и флакончики, но без особого успеха — надписи на них так и остались нечитаемыми: на округлых пластмассовых боках, казалось, извивалось десятка три свихнувшихся змеек, и разглядеть в этом мельтешении знакомые буквы было совершенно невозможно.
А, ну и черт с ним. Настолько грязному человеку, как я, должно быть решительно все равно, чем он намыливается.
Из первого попавшегося флакона полилась терпко пахнущая чем-то цветочным маслянистая жидкость. Пениться она и не собиралась, так что я просто сполоснула руки и сцапала следующий пузырек, порадовавший меня почти привычным белесым бальзамом для волос — ну, может, и не для них, но какая теперь разница? Из светло-зеленой бутылочки с каким-то непонятным то ли фруктом, то ли овощем на этикетке брызнул радостно-синий гель, который я с наслаждением втерла в кожу.
А вот смывать с себя все найденные примочки пришлось под тем же самым краном, спустив
Далее встал ребром другой вопрос: не идти же к благородному лорду в одежде, которая мало того что с чужого плеча, так еще и мокрая и грязная? Но на смену есть только то отвратительное парчовое недоразумение, влезать в него — просто себя не уважать. Это возвращает нас к проблеме поношенных джинсов и рубашки, щедро дарованных мне Эртрисс.
Я выбралась из бассейна, одарив тоскливым взглядом мокрый ворох одежды посреди мутной лужи на полу. Крепка задним умом, ничего не скажешь!
Пришлось выползти с повинной к той самой миниатюрной девочке и грустно копошиться в очень тяжелом и сложном платье. На одно только надевание юбок ушло с полчаса — они путались под ногами, я путалась, дважды перепутав их порядок, ткань упорно отказывалась ложиться аккуратными складками, а не висеть на мне, как на вешалке. Перешнуровывание корсета — отдельная история, настолько ужасающая, что товарищу Кингу месяц снились бы кошмары, а затем он бы все-таки написал еще одну книгу.
Примерно через час я, упакованная, как дорогая кукла, стояла перед зеркалом и тихо стервенела. Даже если опустить тот факт, что я выглядела как облезлая елка, увешанная мишурой с макушки и до земли, так что самого деревца почти не видно, — ну неужели все местные маги и технари не могли придумать более рационального и, главное, удобного способа заставить женщину выглядеть блестяще?
Ребра яростно стискивал корсет, безвкусно сверкающие юбки путались и предательски подкладывались под ноги. Я стояла с идеально прямой спиной, еле дыша, и мое отражение смотрело на меня, как затравленный зверь. Какой еще завтрак? Мне бы вздохнуть…
По всей видимости, негостеприимный лорд на этот эффект и рассчитывал: когда так и не представившаяся девочка, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, привела меня в местную столовую, «богомол» сидел во главе практически пустующего стола, протянувшегося из одного угла огромной комнаты в другой. По правую руку от него красовалась самая обычная белая тарелка и алюминиевая вилка с но-жом.
Принцессой себя почувствовать не удалось: стул пришлось отодвигать собой, шипя сквозь стиснутые зубы и пытаясь не перестать дышать, а на завтрак предполагалась банальная яичница с чем-то мясным. Пришлось напомнить оскорбленному самолю-бию, что я все-таки не в сказку попала и надо жрать, пока дают, поскольку неизвестно, когда удастся набить желудок в следующий раз.
Сдержанно пожелав приятного аппетита и услышав в ответ смазанное «спасибо», я быстренько уничтожила яичницу и выжидательно уставилась на «богомола». Ну, товарищ, так на кой я тебе сдалась вся такая парчовая?
«Товарищ» чинно разрезал яичницу на параноидально одинаковые кусочки и аккуратно отправлял их в рот один за другим, демонстративно не обращая на меня внимания. Ну здрааасте…
— Так зачем я понадобилась светлому лорду? — издевательски поинтересовалась я.
«Светлый лорд» резко вскинулся, пригвоздив меня взглядом. И мягким, нарочито плавным движением отложил сначала вилку, а затем нож.
— Если б я не знал, что ты не Эри, — мирно проговорил он, — то, ей-Ильвен, давно убил бы.