Обманка
Шрифт:
— Сними иллюзию. Ты не аррианка.
— Об этом я тебе сказала еще тогда, когда вытаскивала из ямы, — напомнила я, деликатно умолчав о том, что самостоятельно иллюзию снять не смогу. — А что, о ташиях знает вся планета? — полузаброшенная берлога Устина наталкивала на мысль, противоположную высказанной.
— Конечно, — кивнул хозяин, сохраняя смертельную серьезность. — Откуда ты?
— С Земли, — замявшись, призналась я.
Если вспомнить, я еще ни от кого не слышала отзывов о своей планете. О ней просто никто не говорил — собственно, никого и не интересовало, откуда я такая свалилась и что же это за место. А между тем время, проведенное
Судя по реакции Устина — ничего такого не было и быть не могло.
На моей руке огнем вспыхнул не цветок — сложная, многократно переплетенная и наложенная сама на себя сеть; я вскрикнула, вытягивая конечность и рефлекторно пытаясь сбить пламя. К моему удивлению, оно подчинилось малейшему же движению — стоило попытаться стряхнуть рыжие язычки, поднимающиеся из кожи, как те покорно осыпались вниз, на травяную лежанку, мигом наполнив гус-тым зеленоватым дымом небольшую берлогу.
Устин слегка затормозил с реакцией, но все же принял единственно верное решение: схватил меня, перекинув через плечо, как мешок с мукой, и пулей вылетел из задымленного жилища, уже снаружи сбросив с моей руки остатки огненной сети.
— О таком, — едва не зарычал запыхавшийся медведь, косо поглядывая то на меня, то на густые клубы дыма, вырывающиеся из входа в его берлогу, — о таком заранее предупреждать надо!
Ругался он не шибко изобретательно, зато очень эмоционально. Оно и неудивительно — при виде густого дыма, столбом валящего из родного жилища, кто угодно постарается выразить свое отношение к ситуации как можно более емко и кратко, а затем бросится тушить пожар.
Но с последним пунктом вышла накладка. Вместо того, чтобы трубить тревогу и таскать ведрами воду, таший развернулся на сто восемьдесят градусов и, цапнув меня за пострадавшую руку, дал солидного деру.
Первую минуту я прилежно неслась следом, потом начала задыхаться — не то чтобы я вообще не занималась спортом, но стойкую неприязнь к бегу мне тщательно привили еще в школе, заставляя бесконечно нарезать круги вокруг здания оной. Сейчас издержки воспитания начали сказываться — но кто ж тогда мог предположить, что на диво усидчивой и спокойной ученице Эльмире придется десять лет спустя шустро драпать невесть от чего, да еще под ручку с мужиком в медвежьей шкуре?!
Под ногами сплетались в коварные узоры узловатые корни и ползучие растения. Непрошенный спутник ухитрялся в этом бардаке каким-то чудом не спотыкаться — чего нельзя сказать обо мне. Ввиду разницы в скоростях передвижения я вообще едва успевала коснуться ногами почвы и уже напоминала себе героя мультика, которого более шустрый персонаж тащит за руку параллельно земле. Но зато каждый шаг приходился на пространство точно перед притаившимся корнем, и мой способ перемещения походил скорее на отложенное на неопределенное время падение, нежели на бег.
— Да что стряслось-то? — заорала я, не без оснований надеясь, что звуковой порог таший еще не преодолел.
Устин не ответил. Единственной реакцией на посторонние вопли стал еще больший разгон.
Остановиться он изволил только у небольшого журчащего ручейка, вырывающегося из-под корней подгнившего дерева обхватом с два ташия. Не раздумывая о состоянии чужой одежды и вполне родной пятой точки, я рухнула на бережок, пытаясь отдышаться. К тому моменту я успела
— Интересно, ускоренная регенерация лечит дисбактериоз? — вертя у себя перед глазами зажившими ладонями, рассеянно поинтересовалась я.
— Только если слегка порежешь бактерии, — не стал обнадеживать меня таший, осматриваясь с видом заправского параноика. Больше всего его волновало то направление, откуда мы прибежали — но отсюда не было видно даже столба дыма.
— От чего мы удирали-то? — спросила я.
— От охотников, — буркнул Устин. — Или ты думаешь, ту яму еще не проверили? А тут такой отличный сигнал на все джунгли, вот она, берлога, дымит себе… — и злобно сплюнул себе под ноги.
Мне не пришло в голову ничего, кроме как смущенно извиниться.
— Брось, — отмахнулся таший, сев по-турецки прямо на землю. — Если бы ты меня не вытащила, берлога мне уже никогда не понадобилась. Но на будущее — о своем происхождении лучше предупреждай заранее!
— А что с ним не так? — полюбопытствовала я, подозрительно принюхиваясь к ручью. Пить хотелось нестерпимо.
— На землян магия действует иначе, — обтекаемо выдал Устин, протягивая мне кожаную фляжку. — А оттуда не пей.
— В каком плане иначе? — продолжала допытываться я, благодарно принимая фляжку. В ней оказался какой-то кисловатый сок. — Что могло сделать то заклинание, которое ты на меня наложил?
— Оно и сделало, — неопределенно хмыкнул таший. — Оно загорелось вместо того, чтобы просто прогреть кость. Земляне — прирожденные усилители магии. Собственно, из-за этого шизики из Альянса пару раз пытались продвинуть проект по уничтожению вашей планеты.
— Да-да, злобные инопланетяне взрывают Землю, — нервно хмыкнула я, не слишком обрадованная новостью. Главное, когда у меня все же получится вернуться — чтобы было куда. — Погоди-ка… то есть я не первая землянка здесь?
— Ага, — кивнул таший. — Первый землянин появился на Аррио еще в прошлом веке. Его случайно выдернули студенты из класса телепортаций. Тогда вся планета на ушах стояла — разумная жизнь в миллиардах парсек от нас! А мы-то, наивные, думали, что такие уникальные условия сложились только в нашей Галактике…
— Ты поразительно осведомлен для лесного жителя, — хмыкнула я, возвращая ему фляжку.
— Один из тех студентов был моим прадедом, — пожал плечами Устин. — Да и я сам иногда наведываюсь в город. Общине тяжело жить в изоляции, какой бы большой она ни была.
Я скептически оглядела отлично запоминающийся наряд ташия.
— Ну, не в ритуальной же шкуре я туда шастаю, — смутился он.
— Кстати, ты так и не сказал, что это за вера такая, — напомнила я. — Землянам это рассказывать можно?
— Да кому угодно можно, лишь бы уцелеть потом, — невесело усмехнулся Устин. — Нашего бога зовут Джунгли, да только не все стремятся выказывать ему уважение.
— Бога? — переспросила я, оглядываясь.
Ничего особенного вокруг не происходило. Никакой божественностью джунгли и не пахли — зато здесь все насквозь провоняло кровью, охотой, разложением да сырым деревом.