Обманка
Шрифт:
— Я не тебе, — все-таки выдавила из себя. — Это Диллиан на сенсоры достучаться пытается, а я отвечать не умею…
— Просто четко продумай ответ, — уже потише посоветовал Устин. — И проговори про себя. Если сенсоры настроены правильно, то Диллиан тебя услышит.
— А как же направленно думать в его сторону? — растерянно поинтересовалась я, даже глаза приоткрыв от неожиданности. Почему-то до сих пор была твердо уверена, что это нужно. Сомневаться в этом и в голову не приходило, а тут — на тебе… — Меня точно услышит именно Диллиан?
— Кто ж еще, — пожал плечами темный силуэт
— Я в общине ташиев, — честно призналась я вникуда.
Ощущение жутковатое — почудилось, будто проговоренная про себя фраза материализовалась, на мгновение неприятно заполнив всю черепную коробку, всосалась в точку на правом виске, и исчезла без следа, не оставив и крошечной отметины в памяти, а в голове воцарилась блаженная абсолютная пустота. И боль пропала, словно ее и не было вовсе, и первая же четкая мысль заставила меня нервно хихикнуть.
— Кажется, я теперь точно знаю, что значит определение «пустоголовый»! — радостно возвестила я.
— Ага, очень похоже, — поддакнул медведь. — Что ему нужно было-то?
— Ой, — многозначительно выдала я. — Что-то у меня в последнее время чрезмерно много проблем с ясностью мысли…
Да откуда Диллиану знать, где эта самая община?! Он же сейчас…
— Очень смешно! Портал мне тоже ставить кочующий?! — возмутился у меня в голове голос свергнутого Владыки, неумолимо врезаясь тупыми иглами в больной висок.
— Нет, блин, так я тебе и сообщила точные координаты, и ты уж найдешь, чем подкупить Шантина, — сквозь зубы процедила я вслух и продолжила уже мысленно: — Эртрисс нашлась? Я могу прийти к посольству или к летней резиденции.
Ощущение звенящей пустоты в голове — и снова иглы в висок:
— К резиденции. Постарайся побыстрее, нужно поговорить.
И одновременно — от Устина:
— Только не говори ему, где община!
— Да что я, дура, что ли? — мрачно пробормотала я.
— Нет, конечно, — смутился медвежий силуэт, примирительно махнув когтистыми лапами. — Но после трех переселений за последний месяц начинает одолевать паранойя, знаешь ли.
— Кстати, насчет паранойи, — сообразила я, задумчиво рассматривая внушительную фигуру с круглыми ушами на фоне кусочка волшебно звездного неба, — что ты здесь делаешь в такое время?
— Шутишь? Да твоим криком всю общину перебудило! — возмутился он.
— Криком? — я растерялась.
Я говорю во сне. Редко, но бывает. Пару раз я действительно просыпалась от собственного крика и потом долго сидела в постели, непонимающе глядя на мокрую от слез подушку, и никак не могла вспомнить, что же мне снилось. Оставалось только смутное ощущение, что был какой-нибудь темный город, чье-то предательство, животный ужас и тому подобное — все остаточное влияние кошмара. Сами события память милосердно отбрасывала, не желая делиться со мной моими безотчетными страхами.
Но сегодня мне, кажется, вообще ничего не снилось, а непрошенный собеседник, влезший прямиком в голову, вызвал только жалобный стон. Отчего я кричала?
— А голос был точно мой? — на всякий случай уточнила я.
— Точно, — хмыкнул Устин. — Уж
Язва. Но, пожалуй, прав.
Пришлось излагать свои соображения насчет криков во сне, тайком глядя на разгорающийся за спиной ташия рассвет. Розово-рыжие лучи нахального солнышка ласково погладили круглые медвежьи уши, скользнули по плечам, четко обрисовали когтистые лапы и вполне человеческие ноги в стоптанных сандалиях; а потом светило все-таки решительно поднялось над лесом, превращая сказочного беовульфа в хмурящегося человека, едва заметно подергивающего пальцами в бессознательном желании нервно потеребить хоть что-нибудь.
— Траш всегда четко помнят свои сны, — уверенно заявил он, дослушав. — Самая известная представительница вашего вида, Суэйн ди Инаэрра, писала об этом в мемуарах. Она считала, что именно те сны, которые видит траш во время беременности, и определяют природу будущего заклинания. И, надо сказать, доказано это довольно убедительно.
— Но я-то не беременна, — возразила я.
— Вы так устроены, что от этого ничего не зависит, — покачал головой Устин. — Траш не помнят сны, когда их пытаются заколдовать, расшатывая природный баланс магии в организме.
— Заколдовать?! — я подскочила на постели, сжав одеяло. — Но кто?
— Пока заклинание не завершено, определить его автора невозможно, — виновато ответил он.
— Ладно, — я решительно тряхнула головой, отгоняя невольную мысль о покорной хозяину свиноматке — а на что я еще теперь гожусь? — и поднялась на ноги, предусмотрительно укутавшись в одеяло. — Диллиан просил прийти к летней резиденции Его Величества. Проводишь?
Чем изводить себя необоснованными предположениями и терзаниями вперемежку со страхом — лучше заняться делом. Например, прийти к Диллиану, прижать его к стенке и выяснить, отчего это он так деликатно опустил вопрос о своих способностях к магии, в силу которых он мог без проблем вернуть меня домой в одиночку…
Реакция Диллиана на мое появление превзошла все ожидания.
Я предполагала, что свергнутый Владыка опять потерял где-то свою ненаглядную и надеялся выследить ее через меня. Нетрудно понять, что в таком случае Его Величество шатается где-то по границе между гложущим беспокойством и едва сдерживаемой яростью, а откуда-то сверху его прижимает жуткое, нерациональное желание эту самую ненаглядную схватить, прижать к себе покрепче и никуда-никуда не отпускать. Но что мне и в голову не могло прийти — так это то, что циничный и недоверчивый хеллец умудрится нас перепутать!
Диллиан не подбежал даже — мгновенно оказался рядом со мной, черной тенью перетек из неподвижности в неподвижность, но вот конечная точка находилась в нескольких метрах от начальной, а расстояние между ними словно сжалось, пока он его пересекал, и быстренько распрямилось обратно, пока никто не видел.
— Эри? — неверяще окликнул он, так плавно и нерешительно протягивая ко мне руки, будто и не выскакивал из кресла как ошпаренный. А потом заметил за моей спиной непривычно молчаливого ташия и отступил назад, состроив такую рожу, что все профессиональные игроки в покер удавились бы от зависти.