Обманный Дом

Стоддард Джеймс

— Я видела её, — покачала головой Лизбет. — И Енох, и Фонарщик тоже здесь. Их всех… изменили, превратили в механические игрушки. Человек в Чёрном сказал мне, что заманил их сюда.

— Он обманывает тебя! — воскликнул Даскин. — Это невероятно!

— И все же это правда, — упрямо проговорила Лизбет. — Я говорила с Сарой.

Даскин молчал и думал о мутантах на равнине. Он не понимал, что может значить то, о чем сказала Лизбет, не знал, верить ей или нет. У него вдруг перехватило дыхание.

— Если это правда, мы должны спасти их. Лизбет согласно кивнула.

— Исчезла

её улыбка, а я так любила её улыбку.

— Она — чудесная женщина, — сказал Даскин и, не подумав, добавил: — Их брак с Картером на пользу им обоим.

Лизбет напряглась, словно готовый к побегу зверёк. Казалось, слова Даскина для неё нестерпимы. Она вдруг затряслась, как в лихорадке, зубы её громко застучали.

— Ты заболела? — в страхе спросил Картер и сжал её плечи.

Она вырвалась, рухнула на колени, упёрлась лбом в стену и долго молчала. Даскин уже решил, что она потеряла сознание, но тут Лизбет глуховатым голосом спросила:

— Давно?

— Давно? — непонимающе переспросил Даскин, но тут понял, о чем спрашивает Лизбет. — Тебя похитили шесть лет назад, в октябре.

Лизбет резко поднялась.

— Так давно? — Она огляделась по сторонам. — Тут всегда темно. Я потеряла счёт времени. — Помедлив, она пристально посмотрела на Даскина. — Я стала выше ростом.

Он рассмеялся.

— Намного выше. Когда мы с тобой познакомились, ты была маленькой девочкой, а теперь ты взрослая женщина.

— Как глупо. А я думала, что это я забыла, какого ты роста. Ведь ты носил меня на руках. Теперь у тебя это вряд ли получится. Я почти с тебя ростом.

Даскин улыбнулся. Лизбет была такой хрупкой, такой тоненькой.

— Не сомневайся, получится. Ты не тяжелее пёрышка.

— Сможешь, правда? — спросила Лизбет, глаза её радостно сверкнули. — И покружить сможешь, как тогда?

— Ну… наверное. Но у нас мало времени.

— Ты не хочешь?

Лизбет помрачнела и отвернулась. Даскин не мог допустить и мысли о том, чтобы она опять разрыдалась.

— Нет-нет, что ты! Конечно, хочу. Но только недолго, ладно?

Лизбет повернулась, улыбнулась и застенчиво шагнула к Даскину. Он легко поднял её. Она весила не более девяноста фунтов. Даскин медленно, бережно закружил её, и Лизбет вдруг начала смеяться — невинно, совсем по-детски, и лицо у неё стало совсем детское. Наверняка эти стены никогда не слышали такого счастливого смеха. Оставалось только надеяться на то, что его не услышат и анархисты.

Лизбет подняла руки, потрогала волосы Даскина, прижала к прядям своих спутанных волос и опустила голову на его плечо, посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Я люблю тебя, Даскин.

От неожиданности Даскин остановился и поставил Лизбет на пол.

— Нам нужно идти. Анархисты ищут нас.

— Я сказала что-то не то?

— Нет-нет, вовсе нет. Просто нам… грозит опасность. Тебе она грозит, потому что ты со мной. Нам нужно торопиться.

Вид у Лизбет был озадаченный. Но вот её лицо снова превратилось в непроницаемую маску, лишённую каких-либо эмоций.

— А Сара на самом деле замужем за Картером?

— Да,

они очень счастливы.

— И он хорошо с ней обращается?

— Очень хорошо.

— Не понимаю…

— Лизбет, Картер не имеет никакого отношения к твоему похищению. Ты должна верить мне. И я непременно должен найти его. Может быть, он умирает. Он может все ещё находиться там, где ты его видела в последний раз?

— Сомневаюсь, чтобы он оттуда выбрался. Бывало, заглянув через решётку в подвал, я видела, как он спит. А потом он вставал и уходил в темноту — наверное, искал выход, но оттуда один-единственный выход.

— Ты отведёшь меня туда?

— Отведу? — негромко спросила Лизбет у себя самой. Мысль эта се явно напугала, но все же она ответила: — Отведу. Это недалеко.

Они вышли из потайного хода в другом месте и попали в полутёмный коридор.

— Это коридор Джейбса, — пояснила Лизбет. — А за поворотом — переход Нэшера.

— Необычные названия. Ты стала лучше запоминать дорогу, дав названия коридорам и комнатам?

— Нет, но они стали мне больше нравиться. Вскоре они добрались до Зала Хозяина. Теперь Даскин ни за что бы самостоятельно не нашёл дорогу к саду — слишком часто они сворачивали по пути. Зал, где алые светильники отбрасывали зловещие тени, произвёл на Даскина угнетающее впечатление. Его внимание привлекла одна из скульптур — абстрактное изваяние учёного, скроенное из геометрических фигур. Только голова была выполнена реалистично. Даскин подошёл поближе — что-то знакомое было в этой статуе.

— Кто это? — еле слышно спросил он. Здесь можно было говорить только шёпотом из-за многократного эха.

— Это старик Эрншоу. Он когда-то сжалился над Хитклиффом, бедным сироткой, и взял его к себе в дом. С этого дня начались великие беды, но он был добрым человеком.

— А ведь лицом он напоминает графа Эгиса.

— Верно. Все персонажи «Грозового перевала» похожи на знакомых мне людей. Почему — не знаю.

— Я тоже. Невероятно, правда?

— Ты так думаешь? А я не придавала этому значения.

— Зачем бы анархистам изготавливать скульптуры твоих знакомых?

Даскин поспешно подошёл ещё к двум статуям, и в одной из них узнал подобие Сары, а в другой, внимательно приглядевшись, — себя, хотя сходство оказалось более отдалённым, чем у первых двух скульптур.

— Это Кэтрин, — объяснила Лизбет. — Они с Хитклиффом были влюблены друг в друга, но замуж она вышла за Эдгара Линтона, ради положения в обществе и богатства. А это Хэйртон, который любил Кэти, дочь Кэтрин, всем сердцем.

— Кто же высек все эти скульптуры?

— Не знаю. Они уже были здесь, когда я нашла этот зал. Даскин задумчиво кивнул. Статуи его не на шутку смутили.

— А вот этого я терпеть не могу, — сообщила Лизбет, когда они приблизились к следующей скульптуре — зловещему мужчине с жёсткой линией губ, скривившихся в злобном оскале, в шляпе, надвинутой до бровей. В нем с большим трудом можно было признать Картера. — Это Хитклифф, который стремился уничтожить всех обитателей Трашкросс Гранджа и Грозового перевала.