Обманщик с соседней парты
Шрифт:
– Заслонку не забудь открыть, – со знанием дела крикнул Андрей.
В восемь часов мы с ребятами пошли париться. Девчонки тусовались в доме. После бани я почувствовал себя человеком, сделалось легко, и проснулся аппетит. Выпив залпом стакан сока, я достал телефон, отошёл от веранды. Заметно похолодало, Таня крикнула из окна, что вынесет мне ветровку.
– Ким, а лучше домой заходи.
– Своим позвоню, приду.
Мама не снимала трубку. Пять гудков, десять… «Абонент не отвечает. Попробуйте
– Вов, что за дела, почему трубку не берёте?
– Я не слышал.
– Чем занимался?
– За компом сижу.
– Опять?
– Мне мама разрешила.
– Где она, я ей звонил.
Повисла пауза.
– Вов.
– Слышу. Ким, мама спит.
– Она в порядке? – я изначально знал ответ, но всё-таки надеялся, что ошибаюсь.
– Ну… – протянул Вовка. – Мама плохо себя чувствует.
– Понятно. И давно она спит?
– Часа три уже.
– Вы ели?
– Да.
– Что ели?
Снова заминка и торопливое Вовкино дыхание.
– Днём поели суп.
– Сейчас половина десятого. Вов, поставь воду, отвари пельмени.
– Я не хочу есть.
– Лину накорми. Что она делает?
– В комнате с куклами возится.
– Значит так, топаешь на кухню, ставишь воду и отвариваешь пельмени, минут через пятнадцать я позвоню. Ты всё понял?
– Понял, – пробормотал Вовка.
Отсоединившись, я вернулся на веранду. Еду перенесли в дом, на столе сиротливо лежала пачка кетчупа, несколько салфеток и пустой стакан, из которого я пил сок. Идти в дом не хотелось, но пришлось.
С улицы я услышал крики и шум. Вбежал в прихожую, увидел взволнованную Таню.
– Ким, они сцепились.
– Кто? – я рванул в большую комнату.
Толяна с Антоном уже разняли и растащили по углам, но они продолжали смотреть друг на друга, порываясь вновь помериться силой.
– Ты попал, – горячился Антон.
– Рот закрой! – процедил Толян.
– Иди сюда, – Антон дёрнулся, Макс вовремя преградил ему путь.
– Остынь, Антох.
– Из-за чего драка? – спросил я.
– Неправильно вопрос ставишь, – Ира кивнула на сидевшую на диване Марину. – Скорее, из-за кого.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно, – вспыхнула Маринка, поймав мой насмешливый взгляд. – Он меня оскорбил.
– Я сказал правду, – спокойным голосом пояснил Толян.
– Ты идиот!
– У тебя все вокруг идиоты, одна ты белая и пушистая.
– Ребят, – я попытался разрядить обстановку. – Ну в самом деле, хотите всё испортить? Антон, Толян.
– Пусть извинится перед Маринкой, – потребовал Антон.
Толян отвернулся.
– Мне не за что просить прощения, не считаю себя виноватым. Но если всем от этого будет легче… – Толян подошёл к Маринке и, не скрывая
Маринка сверкнула глазами.
– Отвали, – процедила она.
– Слышали? – с наигранной весёлостью спросил Толян. – Я прощён.
Марина вышла из комнаты. Заскрипели ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Толян отправился на улицу, Антон сел в кресло.
Им обоим нравится Маринка. Время от времени на этой почве происходят стычки. Как выяснилось, сегодня Толян не сдержался, назвал Марину болонкой, мол, ты как собачонка, мечешься от одного к другому. Каждый надеется на взаимность, хотя на самом деле всем известно, что Маринка неровно дышит к Дрону. Он ей нравится, думаю, нравится по-настоящему, потому она и с ребятами заигрывает, пытается вызвать его ревность. Андрей не реагирует. Я как-то спросил, как он относится к Маринке, Дрон, недолго думая, признался – как к однокласснице, не более.
Вовка позвонил сам.
– Ким, ты обещал набрать через пятнадцать минут, а прошло полчаса.
– Забыл. Вы поели?
– Да. Посуду я помыл.
– Молодец. Теперь Линку уложи спать, почитайте сказку.
– Ким!
– Одну сказку, – я повысил голос.
Вовка пообещал, и перед тем, как отсоединиться, выпалил:
– Тогда я за компом буду сидеть до двенадцати.
– С кем разговаривал? – ко мне подошла Надя.
– С Вовкой.
– Ким, не хочешь прогуляться?
Странный вопрос. Даже если бы она спросила, не прочь ли я слетать на Марс, я бы ответил согласием.
Мы вышли на улицу, дошли по гравийной дороге до главных ворот и, не останавливаясь, побрели вдоль поля.
Шли молча, но молчание не угнетало, оно не казалось тяжеловесным.
– Как твоя мама? – наконец спросила Надя.
– Нормально.
– Ей уже лучше?
– Пока нет. Не получается взять себя в руки.
– Сколько времени прошло, как от вас ушёл отец?
– Больше года.
– Ого! Уже?
– Сначала она держалась, мне даже казалось, не сильно переживает.
– Вида не показывала.
– Один раз услышал, как плачет ночью. Потом… Я тоже виноват.
– Не говори глупости.
– Виноват, Надь. Когда первый раз увидел, что её пошатывает, не придал этому значения. Решил, ей так лучше, пусть расслабится. Понятия не имел, что пристраститься.
– А вылечить нельзя?
– Единственное лекарство – сила воли. Знаю, она справится, характер у неё сильный, надо подождать.
– С отцом они вообще не общаются?
– Даже по телефону. Слышит его голос, сразу передаёт трубку мне или Вовке. Ему наплевать на нас, у него новая семья появилась. Кстати, я познакомился с его… как бы назвать, пасынком.