Обманщики и оборотни
Шрифт:
Но денег за свет, газ и воду она не взимала, и поэтому по вечерам обходила особняк и выключала за всеми.
Увидев проповедницу Аню, Вика поморщилась. Та тут же решила её построить.
– Вот ты была на конференции. Скажи, что ты из неё вынесла?
Вике понравилась лекция о непрестанной молитве, но это оказалось очень личным, поэтому она сказала нагло:
– Барабаны. Я подумала, что каждый народ всегда добавляет в христианство своих чертей. Русские – Ивана Купалу, а наши – барабаны. Я думала, у меня голова треснет!
– Нет, ну причём здесь это?!! – заверещала проповедник Аня, и тут же сдулась.
Она всем хамила, но получив отпор, тут же скисала,
Проповедница Лиза помолилась за предстоящее богослужение. Женщины спели несколько песен. Лизавета Петровна выбрала стих из Библии для размышления.
– Мы прочтём его в один голос. Три, четыре!
Вика умирала от скуки.
И вдруг из коридора позвали проповедника Лизу, и Вика услышала:
– Здравствуйте, я тоже ваш брат, протестант! Я приехал…
Но Лизавета плотно прикрыла дверь, и больше никто ничего не узнал.
«Такого снегопада…»
В Корнуолле, «самом загадочном графстве Великобритании», что на юго-западе страны, зима бывает «чёрная» (бесснежная) и «белая» (со снегом).
Новый 2018 год жители Подмосковья встретили по-корнуольски, по-чёрному: капал дождь, хлюпала мерзкая серая грязь. Но уже через месяц город завалило по уши, и Хамит, вместо того, чтобы петь, расчищает завалы. За него отдувается пресвитер Миша: все стоя, без аккомпанемента, поют хвалы (Миша ответственен за гимны из красных сборников), которые Зуля проецирует на белый экран. И на молитве молчания, забывшись, продолжают стоять, и гимны из красной книжки поют на ногах. Ну, Символ веры, понятное дело. Наконец можно сесть.
Проповедница Лиза стоит за кафедрой в узком и прямом оливковом платье с чёрной полосой на спине, как на дорогом чулке со швом, а на ногах – голубые пластиковые тапочки. Она приготовила проповедь на 2-ое Послание к Коринфянам о верных и неверных, свете и тьме, чистых и нечистых. Но, как всегда, ушла в своих размышлениях далеко.
– Отношения с Богом – это не брак по расчёту, – говорит проповедница. – Мы часто можем видеть: идёт такой пожилой мужчина, а рядом с ним – прекрасная женщина лет тридцати, двадцати пяти, восемнадцати. И эту женщину можно назвать золотоискательницей, потому что она находится с ним не ради личности этого мужчины. И он, в свою очередь, не так уж влюблён в неё, ему нужно просто похвастаться перед друзьями. Их союз – взаимовыгоден. Вот в сказках принцы поступают мудро: они переодеваются в нищих и ищут на земле ту, которая их полюбит.
Как всегда ко второму часу богослужения приехали сыновья пастора с жёнами и детьми. Андрей с широким лицом, в очках и с национальной причёской – хвостиком и частично выбритой головой, – уселся с маленькой куклой-дочкой на коленях на последний ряд, а Валера с трогательной женой Наташей в очках в массивной чёрной оправе, с мальчиком, заняли своё место за третьей партой у окна. Пастор с пасторшей из-за снежных завалов тоже опоздали. Хорошо, что за проповедь сегодня отвечала администратор церкви.
– Тот, кто хочет иметь много друзей, – зудела проповедница, – может оказаться в положении Аарона, когда его попросили сделать золотого тельца. Так и многочисленные друзья могут склонить поклоняться идолу.
Внук пастора, видимо, из «солнечных детей». Его и зовут Самсон, что обозначает «солнце». Он вертится, как уж на сковородке, рвёт бумагу и истошно кричит:
– Ко-ко-ко-ко-ко! Ка-ка, ка-ка! Ку-ку, ку-ку! Пойдём гулять!!!
Внучка пастора, похожая на куколку, обычно совершенно беззвучная,
– Вы представляете,– продолжала тему исхода из Египта проповедница, – ведь Моисею с Аароном пришлось вести народ через пустыню, где нет магазинов, нет супермаркетов, где только какой-то странный хлеб – манна, и иногда перепела.
– Ка-ка-ка-ка-ка!!! Ка-ка-ка-ка-ка!!!
– А-а-а-а-а!!!
А Самсон (бабушка зовёт его Сэма) дёргает мать за руку:
– Кусать! Кусать!
Но на трапезу их семья никогда не остаётся.
Сегодня на богослужении – новые люди. Молодой ещё мужчина со сверкающей плешью в ярких чёрных волосах, и стройная крашеная блондинка в чёрном костюме, словно из прошлого десятилетия.
Проповедница закончила лекцию. Если пастор всегда молится в конце проповеди, то она – в начале. Спели несколько гимнов а капелла, собрали пожертвования. И вышел пастор для объявлений.
– 16 февраля будет восточный Новый год. Мы этого не придерживаемся, но для нашей церкви это прекрасный повод собрать людей. Поэтому 18-го приглашайте своих знакомых, будет угощение. Вот говорят, что это – китайский Новый год, а на самом деле он – восточный. Также хочу напомнить, что в феврале будет проходить конференция семейного служения, – огласил он своим скрипучим, но зато таким родным голосом. – Люди приедут, чтобы научить нас правильному отношению с Господом и в семье. Приглашайте своих знакомых.
Это было странно, потому что на таких семинарах проходили всякие причудливые вещи, после которых со всех присутствующих брали обет молчания. Только что кровью не расписывались.
– И особая благодарность Баркиту, – продолжал между тем пастор, – что он повёз нас на этой машине, это был очень большой риск для него. А потом он возил людей ещё и на лечение. Но Бог хранил до конца!
– Хранил!
– Аминь!!!
– Да, мы не смогли получить во вторник физическое исцеление, но всё равно получили благодать. Потому что там было столько людей из мира,- ну ладно, пусть они лечатся, а мы…
– … уже исцелены Кровью Иисуса Христа! – гаркнула жена пастора с первой парты.
– Аминь!
– Да, с нами была почти неверующая Надя и совсем неверующая Вика, – сказала проповедник Лиза. – У кого есть свидетельства?
Это была дополнительная рубрика в регламенте собрания: о свидетельствах и особых восхвалениях нужно было договариваться с администрацией заранее.
И перед залом вышла Зуля:
– Я хочу засвидетельствовать сейчас о Божьем исцелении. До Рождества, числа 13-го или 14-го, я пошла в подвал вешать бельё. И так как мне было лень, я взяла с собою два ведра. На лестнице я поскользнулась и ударилась о последнюю ступеньку. А ударилась я почкой и позвоночником. И когда человек выходит из привычного состояния, дьявол начинает нашёптывать: «Вот, ты будешь сидеть в инвалидном кресле!» Но я стала молиться на иных языках, кричать. Но меня бы всё равно никто не услышал, а мобильный я оставила дома. И дьявол опять стал шептать: «Вот, когда ты нужна своим родным и близким, ты к ним бежишь. А они…» Но тут пришла моя старшая дочь Армагуль и увидела, что всё разбросано. «Гуля, повесь бельё», – сказала я. И меня буквально внесли в комнату. Сутки я не вставала, и все молились за меня. А у нас есть зонт-тросточка, которая и стала мне подпоркой. А комната большая, она у нас молитвенной считается. И я сказала себе: «У меня тело – Иисуса Христа, значит, оно не может болеть!» И я исцелилась! Аминь!