Обманутая любовь
Шрифт:
– Ты права, дорогая. – Он усмехнулся. – У меня сегодня есть более приятное занятие, чем ссора с возможным деверем. Скажите Неду, чтобы подготовил повозку, – я хочу показать вам окончание войны!
Со всех сторон посыпались взволнованные вопросы. Кристина при этом отметила, как Мара прильнула к Джереми, но в тот момент ее волновало совсем другое. Она внимательно посмотрела на мужа.
– Конец войны, Дамиан?
– Корнуоллис сдался. Поспешив, мы увидим, как английская армия сложит оружие к нашим ногам. Поторопись, любовь моя.
С радостным криком Роберт бросился к конюшне готовить повозку. Мулы были единственным средством передвижения и, чтобы запрячь их, требовалось немалое терпение. Кристина не могла вынести ожидания.
– Возьми меня с собой. Пожалуйста, Дамиан! – обвив руками шею мужа, взмолилась она.
Смуглое лицо, которое когда-то казалось Кристине суровым и надменным, теперь было обращено к ней с нежностью, заботой и любовью.
– Я боюсь причинить вред ребенку, дорогая. Ты столько…
– Дамиан, я вполне здорова и хочу поехать верхом на лошади, чтобы увидеть окончание ужасной войны. Я обязана рассказать нашему сыну об этом великом дне. Пожалуйста, Дамиан! Мы все пропустим, если будем медлить.
Он широко улыбнулся, подхватил жену на руки и посадил в седло.
– Ты научилась вить из меня веревки, маленькая кокетка. Но если нашему сыну не понравится верховая прогулка, я накажу тебя.
Он вскочил на лошадь позади нее. Джереми и Мара помогли Роберту справиться с мулами, беспрестанно слушая советы Софии и Лорны. Никто не заметил, как Дамиан и Кристина устремились вниз по дороге.
Устроившись поудобнее, молодая женщина лучезарно улыбнулась.
– Нет, сэр. Это вы будете виноваты в том, что не были достаточно строги со мной. А нельзя ли скакать быстрее? Я умру от любопытства, прежде чем мы доберемся до места.
Дамиан пришпорил коня, и вскоре они уже неслись по проселочным дорогам, через леса, позолоченные осенью, по высокой траве, мокрой от росы. Наконец-то ветер свободы подул им в лицо.
Кристина услышала торжественные звуки. Монотонная барабанная дробь разносилась, как грозовые раскаты.
Кристина замерла, понимая величие этого момента.
Генерал Корнуоллис и великая английская армия сдались на милость плохо вооруженных, нищенски одетых
Дамиан остановил лошадь на лесистом холме, откуда открывался вид на происходящее внизу. Затянутые в красные мундиры солдаты шли стройными рядами по поросшим травой полям, окружавшим Иорктаун. По обе стороны от них горделиво стояли ликующие армии Вашингтона и Рошамбо. Солдаты Вашингтона были одеты вразнобой: одни – в желто-голубые мундиры и лосины, другие – в то, что сумели найти. Воины Рошамбо – в яркие, пышные мундиры солдат французской монархии. Это зрелище казалось особенно величественным в солнечное октябрьское утро.
Вокруг пестрели многочисленные повозки, стояли женщины и дети, добравшиеся сюда из близлежащих окрестностей. Всех привлекала торжественность момента, все испытывали радость победы. Война, длившаяся целую вечность, унесла много жизней и разорила земли, но впереди людей ждало счастливое будущее.
Свобода. Это слово витало в воздухе, хотя никто еще не решился произнести его. Ее возвестил колокол в Филадельфии, ее провозгласили слова Декларации независимости, написанной несколько лет назад. Но великое значение этой Декларации пока никто не осмыслил до конца. Лишь надежда и мольбы, стойкость и упорство привели к этому дню. Конец господства английской монархии еще не наступил, но был уже близок.
Солдаты в мундирах бросали ружья и шпаги, и гора оружия быстро росла в конце длинной красной колонны. Потерпевшие поражение англичане шли, не глядя на янки. Они предпочитали принять поражение от старого почтенного противника – Франции. Войска Лафайета внезапно затянули песню, и ее веселая мелодия поплыла над барабанной дробью.
Услышав эту песню, Кристина засмеялась, взглянула в озорные черные глаза, и вместе с Дамианом подхватила куплет «Глупого янки». Обнявшись, они смеялись и пели. Подъехавшие в повозке родные увидели, что глаза молодых людей блестят от слез радости и надежды, а губы слились в поцелуе любви, когда три армии маршировали под барабанную дробь и веселую мелодию «Глупого янки».