Обманутая в бикини
Шрифт:
— Давай попробуем по-другому, — сказал он и внезапно перекатился на спину. Естественно, она перекатилась вместе с ним, так как его руки по-прежнему обвивали ее талию, и оказалась лежащей на нем, спиной на его груди. Он оставался внутри ее, но уже не так глубоко.
— Ну, что ты думаешь? — спросил он, быстро проводя ладонями по ее животу и груди, задевая затвердевшие соски.
— Я не могу думать!
Гордон рассмеялся, потом взял правую руку Зои и положил на дрожащий от возбуждения бутон.
— Потрогай себя там, — прошептал он, надавливая на ее пальцы.
Голос
— Только не кончай, — мягко попросил Гордон. — Будь ласковой. Потоми себя. Делай то, что приносит тебе удовольствие, но не дает конечного наслаждения.
Зоя не могла поверить, что она делает это. Она ласкала себя, а Гордон внимательно следил за ней и давал советы! Но как только она преодолела первые приступы смущения, все пошло как по маслу, и скоро Зоя уже извивалась, лежа на нем, ее спина то отрывалась, то снова прижималась к его груди. До вершины наслаждения оставалось каких-то несколько секунд, но Гордон вдруг схватил ее за бедра и сбросил на постель. Зоя, не стесняясь, выругалась — так она была разочарована.
— Тихо, тихо, — прошептал Гордон, зависая над ней. — Зачем так грубо?
— Ты — сексуальный садист.
Он довольно ухмыльнулся.
— Лучше думай обо мне как о секс-инструкторе. Я учу тебя ждать. Поверь, это окупится в самом конце. А также я даю старому бедному приятелю, — Гордон скромно опустил глаза, — передышку. Он едва не выстрелил секунду назад, а это никуда не годится. Ему недостает серьезной практики. Шестимесячное заклятие, что я на него наложил, не пошло на пользу. Но я надеюсь, что он справится и скоро будет… хм… как огурчик.
Зое, однако же, вовсе не казалось, что приятель, который настойчиво упирался в ее живот, чем-то отличается от огурчика.
— Ты всерьез рассчитываешь, что я поверю, будто ты прожил без секса полгода?
— А ты всерьез рассчитываешь, что я поверю, будто до меня ты ни с кем не кончала? — возразил он насмешливо.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но, подумав, промолчала.
— Эх, Зоя, Зоя. К чему мне лгать? Какие у меня могут быть мотивы?
— Понятия не имею, — пожала она плечами. — И на самом деле даже знать не хочу. Извини.
— Ничего, — сказал он безмятежно. — Зато ты перестала на меня злиться, что я не дал тебе кончить. Кстати, может, ты есть хочешь?
Зоя вдруг поняла, что действительно голодна.
— Ты хочешь сказать, что больше меня мучить не будешь?
— Какое-то время — нет.
Облегчение или разочарование она почувствовала при этих словах?
— А что у тебя есть из еды?
— Дай-ка подумать… Полно полуфабрикатов в морозилке. Еще я могу сделать омлет. Я поставил остужаться белое вино. Помню, видел, как ты пила шардонне, и поэтому прихватил по пути пару бутылочек.
— Слушай, меня можно и не спаивать, — с притворной грустью призналась Зоя. — Я и так вся в твоем распоряжении.
Гордон ухмыльнулся:
— Знаю.
Она ничего не смогла с собой поделать и улыбнулась в ответ. Он все-таки был восхитительно порочен. А с восхитительно порочным Гордоном
— Давай омлет. И вино тоже.
— Замечательно. — Он отпустил Зою, выскочил из постели, потом обернулся. Она невольно залюбовалась им.
— Ты что, собираешься в таком виде разгуливать?
Он оглядел себя, затем поднял на Зою невинный взгляд:
— По крайней мере я все время готов к бою, если нас застигнет желание. Но, возможно, ты и права. В таком виде жарить омлет опасно. Придется натянуть шорты. А если ты тоже хочешь одеться, тогда вот…
Гордон подошел к высокому комоду у двери, извлек оранжевую футболку и кинул Зое:
— Надень это. Пусть будет твоей униформой, пока ты здесь. Никаких лифчиков. И трусиков. Только футболка.
Зоя хмыкнула.
— Есть, лейтенант!
Видимо, он не догадывался, что ношение мужской футболки целиком вписывается в сценарий самой эротичной из ее фантазий. Но как только она натянула ее на себя, то обнаружила, что это еще и очень провоцирующее одеяние. Отсутствие белья было очевидно, а стоило ей растянуться на кровати, то зрелище представало умопомрачительное.
— Подожди меня, — попросила она и поспешила за ним по коридору.
Последующий час они провели невероятно весело. Гордон оказался прекрасным поваром и замечательным компаньоном. Они сидели на теплых ступеньках крыльца, поставив тарелки на колени, а бокалы с вином — у самых ног. Ночной воздух окутывал их как теплый бархат, а усеянное звездами небо придавало моменту изрядную долю романтики. На «Уединенном пляже» царила полная тишина, и только где-то вдали тихо звучала музыка, да волны время от времени лениво плескались о песок.
Зоя проглотила последний кусочек и облизала пальцы со вздохом сожаления.
— Обалденно вкусно, Гордон, спасибо.
— Пожалуйста. Давай сюда.
И, прежде чем она успела его остановить, он схватил ее за правую руку и тоже облизал каждый ее палец.
— А такое обслуживание ты предлагаешь всем женщинам после еды?
Он хитро улыбнулся.
— Ай-ай-ай, — покачал головой Гордон. — Ты ведь сама сказала: никаких разговоров на тему «давай узнаем друг друга получше». Что я предлагаю другим женщинам, не входит в список разрешенных вопросов.
Зоя немного смутилась. Ей казалось, он хочет, чтобы она что-то узнала о нем.
— Только секс, ты сказала. И только ради секса ты пришла. Так что ставь тарелку, моя сексуальная партнерша, и пошли в гостиную. Я думаю, немного музыки не повредит. Возьми бокал, а я прихвачу бутылку. Продолжим твое обучение…
Глава 18
Гордон лежал, вытянувшись на постели. И ноги, и руки были крепко привязаны к медным стойкам различными предметами Зоиного туалета. Она, смеясь, заявила, что наконец-то и им нашлось какое-то применение. Молодой человек все еще не мог поверить, что согласился на это. Однако винить было некого, кроме самого себя. Пигмалион чертов. Сам себе сотворил чудовище, сексуальную террористку.