Обманутая
Шрифт:
Как окзалось, дело было довольно простым. Он уже работал с таким раньше и предвидел его ход. Он проведет расследование до конца, представит улики суду и получит обвинительное заключение. Обвиняемый предстанет перед судом и будет признан виновным. Все как всегда. Интерес вызывала только наглость этого типа, а остальное все как всегда.
Пока тип не исчез.
Ранним утром в субботу Тэку позвонил один из его парней, прочитавший заметку в «Глобусе» и моментально связавший ее с делом. Приятного было мало — вот если бы он узнал об этом раньше, когда след был еще свежим. Но, несмотря на мощную оснащенность компьютерами, столь обширную, что Тэку иногда становилось страшно, Служба внутренних доходов не была подсоединена к комьютерам местных
Он нуждался в разнообразии. После того как расстался с Гвен, он ощущал внутри пустоту и растерянность. Пару раз он даже был готов пойти на попятный и позвонить ей. Или отправиться в бар для одиноких. Но он чертовски ненавидел подобные заведения. Он не выносил обилие народа и фальшь, но более всего — атмосферу безысходности. У него был выход, его положение не граничило с отчаянием. Просто он немного нервничал. Да и то потому, что слегка распустился.
Поэтому он решил, что пора взять себя в руки, для этого он и порвал так решительно с Гвен. Он обойдется без нее, даст своим железам передышку и займется другими делами.
Он подумывал о том, чтобы поехать поохотиться. Приятели все еще убеждали его вступить в зимнюю лигу охотников, но ему не хотелось чувствовать себя связанным по рукам и ногам. Лучше он позвонит Фредди Марони, и они купят билеты на что-нибудь стоящее. Когда в прошлом году дело Фредди пришло для расследования в Службу Внутренних доходов, оно попало к Тэку. Тогда Фредди выложил все деньги, не выплаченные в налоговые инстанции, купив на них самого пронырливого адвоката в городе, и выиграл дело. Но он знал, что Тэк следит за ним. Стоит Тэку ему позвонить, и Фредди продаст ему билет по номиналу — ни больше ни меньше, чтобы показать, какой он честный.
Потом Тэку пришло в голову — не поехать ли на север и не поиграть ли немного в лыжного бездельника. Он уже делал так раньше. Курорт Лорентиан был знаком ему. Как лыжный инструктор он пользовался бешеной популярностью у дам. Но тогда он был моложе. Сейчас мысль о лыжных красотках вызвал а у него такое же гнетущее чувство, как и воспоминания о барах для одиночек. Он не нуждался в случайных знакомствах. Ему было нужно нечто большее.
Вопрос заключался в том, как этого добиться. В старые добрые дни он бы дал объявление в газете: «Правительственный агент ищет жену. Хочет иметь пятерых детей. Нуждается в смелой женщине. Оплатит поезд». Но это время миновало, и его тошнило от одной мысли о такой публикации. Женщина, которая ему была нужна, не стала бы читать подобные объявления. Она просто не испытывала бы к ним доверия. И даже если забыть о доверии, ей не позволила бы это сделать гордость. Скорее она в одиночестве будет читать Роберта Паркера, или слушать «Игле», или обивать старый письменный стол, купленный на блошином рынке, чем встречаться с кем ни попадя. Ведь она должна была быть изобретательной женщиной.
Он и сам был не промах, поэтому и занимал то место, которое занимал. Группа криминальных расследований была небольшой, как и количество дел, которыми ей приходилось ежегодно заниматься, зато она была окружена ореолом славы, чего недоставало остальным подразделениям Службы внутренних доходов. За место в этой группе шла напряженная борьба. Тэк обладал им и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Подчиненные ему агенты с радостью работали под его руководством.
Таким образом, ему было передано дело Фрая, и исчезновение главного действующего лица как нельзя лучше соответствовало его планам. Расследование потребует времени, большую часть которого
Он не любил ее. Ни о чем существенном они никогда не разговаривали. Там, где он пытался укрепить закон, она использовала малейшую лазейку, чтобы избежать налогов, и хотя все совершалось в пределах дозволенного, для него это было как кость в горле. Поэтому они не могли говорить о его работе и не могли обсуждать ее деньги, они не любили друзей друг друга, у них были разные вкусы в отношении как фильмов, так и ресторанов. Но им прекрасно удавался секс. Он еще раз вынужден был признаться себе в этом, следуя за машиной Мельроуза через центральную часть Нортгемптона.
Когда Мельроуз затормозил, он сделал то же самое и опустил стекло, так как детектив вышел из машины и, подойдя к нему, указал подбородком на ближайшее здание.
— Здесь расположен офис Фрая. Его фирма занимает весь второй этаж. Вы говорите, что у вас улики только против Фрая? — Мельроуз внимательно посмотрел на Тэка.
— Пока да. Но мы занимаемся расследованием.
Пока Мельроуз шел к своей машине, Тэк рассматривал здание. Это было еще одно темно-желтое каменное строение в ряду одинаковых домов, стоявших вдоль главной улицы. Правда, это стояло отдельно от остальных и его окна были обрамлены арками. Будь у него шпиль, оно походило бы на церковь, но, кроме арок, оно было лишено какого-либо декора. Тэку нравился этот стиль.
По мере того как он продвигался дальше, город нравился ему все больше. Даже сейчас, в декабре, когда деревья стояли голыми и все казалось обнаженным, здесь ощущалась какая-то завораживающая атмосфера. Рядом с магазинами и ресторанами размещались афиши спектаклей и концертов. Далее располагался театр и центр искусств, и снова разбегались улицы, выглядевшие уютными и академичными.
У Тэка был пунктик относительно академичности. В своей следующей жизни он собирался стать профессором экономики, почитаемым и широко издаваемым, в чьем мнении нуждались бы президенты как на родине, так и за рубежом. А пока ему пришлось довольствоваться квартирой, находящейся на полпути между Гарвардом и Массачусетским технологическим институтом на «ничейной» земле, — впрочем, она располагалась не настолько далеко от площади, чтобы он не мог наслаждаться уличными шоу, книжными магазинами и интеллектуальными достоинствами обитателей «башен из слоновой кости».
Он решил, что Нортгемптон — это вычищенный, расширенный вариант Кембриджа. Мимо прошло несколько миловидных девушек. Если среди их профессоров были шикарные, классные преподавательницы лет тридцати с небольшим, интересующиеся высокими учтивыми парнями, то ему повезло.
Тэк продолжал ехать вперед, минуя перекрестки, которых становилось все меньше. Он миновал школу, современное здание церкви, парк, в котором тут и там виднелись разбросанные заплаты снега. Обнаженные скелеты деревьев чередовались с вечнозелеными соснами. Мельроуз свернул направо, и Тэк последовал за ним. Проехав немного вперед, Мельроуз сделал левый поворот, и они оказались на болееэлегантной улице, чем предыдущие. Мельроуз затормозил перед большим кирпичным домом в стиле поздней английской готики, Тэк сделал то же самое, припарковался и вылез из машины.
«Неплохо, — подумал он, оглядывая дом. — Совсем неплохо». Нельзя отказать в хорошем вкусе тому, кто утаил от государства почти полмиллиона долларов. Он ожидал чего-нибудь менее шикарного.
Вместе с детективом он подошел по дорожке к дому и позвонил в дверь.
— Вы думаете, она дома?
— Она много времени проводит в ресторане, но по понедельникам ресторан закрыт. Я думаю, она не должна отходить от телефона.
— Вы действительно считаете, что она не знает, где он находится?