Обманутые надежды, или Чего не прощает любовь (Женщина в клетке, или Так продолжаться не может)

Шилова Юлия Витальевна

– Да не переживай ты так. Он тебе ещё тысячу раз позвонит. Не будешь знать, как от него отделаться! Я тут мимо твоей квартиры проходила, смотрю – там ремонтная бригада вовсю шпарит. Тебя нет. Я ещё так обрадовалась. Думаю, какой же у тебя француз молодец. Приехал, такой ремонт оплатил. Молодец мужик, одним словом. Правда, для такой, как ты, он не только ремонт оплатить, но квартиру купить должен, но кто сейчас кому квартиру покупает? Да никто. Ремонт-то не каждый сделает, чего там о квартирах говорить. Мужики нынче жадные пошли. За копейку удавятся.

Ощутив, как

от волнения у меня пересохло во рту, я сделала глоток кофе и спросила неуверенным голосом:

– У меня там что, ремонт делают?!

– Делают, будто ты не знаешь?

– Знаю, – постаралась исправить ситуацию я. – Ты видела рабочих?

– Ой, такие ребята симпатичные в синих комбинезонах. Все как на подбор. Видные, интересные, – улыбнулась Валентина. – На них спецодежда как влитая смотрится. Где ты таких нашла?

– Каких дали, таких и нашла, а с чего ты взяла, что они мне ремонт делают?

– Я их встретила, когда они строительный мусор выносили.

Почувствовав, как сильно закружилась голова, я стиснула виски ладонями и зажмурилась.

– Тома, что с тобой? Тебе плохо?

– Что, ты сказала, они выносили из моей квартиры? Строительный мусор? А ты его правда видела? – Открыв глаза, я посмотрела на Валентину затуманенным взглядом.

– Конечно видела. Если бы не видела, не говорила. Там панели какие-то, плитка. Ты молодец, что решила капитальный ремонт сделать и всё к чертовой матери поменять. Почему не использовать такую возможность?! Если бы у меня был француз-кошелёк, то я бы тоже не растерялась. У меня столько фантазий в голове. Кстати, Тома, я хотела узнать насчёт расценок.

– Каких расценок?

– Во сколько тебе ремонт обходится? Дело в том, что мне в одной комнате обои переклеить надо. Если твои ребята не дерут три шкуры, то, может, одолжишь их мне?

– Они три шкуры дерут, – механически подтвердила я и спросила: – А много их там?

– Я троих видела. – Валентина сделала глоток кофе и поинтересовалась: – А ты сама где сейчас живёшь?

– У знакомых.

– Мне совсем не нравится твой внешний вид. Всё из-за француза, будь он неладен. Не убивайся. Ремонт оплатил, и то хорошо. Сделал вклад, так сказать, в твоё благосостояние. Время пройдёт, все забудется. Ты крылышки немножко оправишь, пёрышки почистишь, поедешь опять в свой Тунис, теперь уже за красивым итальянцем. Глядишь, и на новую дачу его раскрутишь.

– Да не нужны мне ни итальянцы, ни испанцы и ни китайцы. Никто мне не нужен.

Валентина погладила меня по руке и сказала ласково:

– Больно мне на тебя смотреть. Убиваешься, как будто из-за француза у тебя жизнь закончилась. Ты молодая, знаешь, сколько их ещё будет, таких французов… Послушай, у тебя со временем как?

– Мне торопиться некуда, – безразлично пожала я плечами.

– Я к одной даме еду. Она шубами торгует. Хочу прикупить себе шубку. Сама знаешь, как у нас, у русских, принято… Нужно покупать шубку летом, потому что в сезон она будет значительно дороже. Эта дама шубы из Греции возит. Цена – дешевле, чем на рынке. Тебе, случайно, шубка не нужна?

– Нет, – замотала

я головой. – Что-что, а шуба меня интересовала меньше всего на свете. Если не выберусь из всего этого, то не шуба мне понадобится, а телогрейка.

– Тогда помоги мне шубку выбрать. У тебя вкус хороший. Ты всегда стильно одета. Давай вместе съездим. Тут недалеко. Глядишь, и ты себе что-нибудь подберёшь, а когда настроение будет, и прикупишь. На неё не так просто выйти – только по своим торгует. Для своих товар возит или в дорогие магазины сдаёт.

– Мне не нужна шуба.

– Ты так говоришь потому, что у тебя сейчас состояние такое. Когда всё пройдёт, тебе обновки захочется.

– Человек покупает вещь с надеждой её надеть, а у меня сейчас вообще никаких надежд нет. У меня сплошные разочарования. Ты покупаешь шубу, потому что знаешь, что впереди будет зима, и ты её наденешь.

– А ты что, не знаешь, что впереди зима?

Я напряглась всем телом и сумрачно заговорила:

– Я знаю, что впереди зима, но я не знаю, где именно я её встречу. Я думаю, что там, где я могу встретить, не носят никаких шуб.

– А что там носят?

– Там… – Я заморгала глазами и поняла, что сказала лишнее. – Там в них нет необходимости, – постаралась я уйти от ответа.

Валентина ничего не поняла, и слава богу, и списала всё на усталость и удручённое состояние.

– Тома, ну поехали тогда со мной съездим. В конце концов, я же серьёзную покупку делаю. Не за хлебом, а за шубой еду. Тут одного мнения мало. Ну поехали, Томка. Это моя личная просьба. Я не каждый день тебя о чём-либо прошу и шубы покупаю. Одна голова хорошо, а две лучше.

Мне было неудобно отказать Валентине, и я согласилась.

– Тогда ещё по чашечке кофе, и едем, – обрадовалась та. – Может, ты поесть что хочешь?

– У меня нет аппетита.

– Что-то ты у меня совсем захворала. Мне понятно твоё состояние. У самой не раз такое бывало. Казалось, что с потерей мужика жизнь заканчивается. А потом я подросла, и мои суждения в корне изменились. У тебя то же самое будет. Просто тебе подрасти немного нужно.

– В моём возрасте уже не растут, – пробубнила я.

Заказав ещё по чашке кофе, Валентина похлопала себя по карманам и посмотрела через окно на свою машину.

– Вот чёрт. Мобильник забыла. Мне нужно позвонить, что я скоро приеду. Ты, пожалуйста, посиди минутку. Я сейчас.

Посмотрев вслед Валентине, я представила, какой погром творится в моей квартире, и вдруг почувствовала, как сильно заныло сердце. А ведь эта квартира хранила память о моей любимой бабушке, и всё это время я старалась не нарушать её привычный уклад, чтобы каждая вещь находилась на том месте, где она стояла ещё при её жизни. Мои знакомые говорили, что в моей квартире слишком много ненужных вещей, а ненужные вещи лучше всего выкидывать на свалку, потому что невозможно покупать новые вещи, не избавляясь от старых. Но для меня все эти так называемые ненужные вещи были очень даже нужными, и без них моя квартира потеряла бы ту незабываемую таинственную атмосферу, которую создала моя бабушка.