Обмен разумов (сборник)

Шекли Роберт

Оба вы заключили сделку в добросовестном заблуждении. Однако первую, или более раннюю, сделку, судя по бланкам контрактов, заключил мистер Эйжелер Фрус, опередив мистера Марвина Флинна на тридцать восемь часов. Следовательно, мистеру Фрусу, как первому покупателю, и присуждается данная телесная оболочка; мистеру же Флинну предписывается прекратить и прервать незаконное пользование и принять к сведению Уведомление о Выселении, которое я ему передаю и которое вступит в силу через шесть стандартных часов по Гринвичу.

Телепат вручил Марвину

Уведомление о Выселении.

Флинн взял его с грустью, но покорно.

– По-моему, – сказал он, – лучше будет, если я вернусь на Землю, в свое тело.

– Это самое мудрое решение, – одобрил телепат. – К несчастью, в ближайшее время это не представляется возможным.

– Не представляется? Почему?

– Потому что, – ответил телепат, – по сообщению земных органов власти, чью телепатему я только сейчас принял, ваше тело, одухотворенное разумом Зе Краггаша, не удалось обнаружить. Результаты предварительного дознания внушают опасение, что Зе Краггаш скрылся с планеты, прихватив с собою ваше тело и деньги мистера Эйжелера.

Дошло далеко не сразу. Но в конце концов Марвин Флинн осознал все последствия, вытекающие из услышанного.

Он застрял на Марсе в чужом теле, которое надо освободить. Через шесть часов он превратится в разум, лишенный тела и почти лишенный надежды обрести таковое.

Разум не может существовать вне тела. Медленно и неохотно Марвин Флинн принял к сведению, что стоит перед угрозой неминуемой смерти.

Глава 6

Марвин не предался отчаянию. Зато он предался гневу – эмоции гораздо более оправданной, хотя столь же безрезультатной. Вместо того чтобы позорить себя, рыдая в суде, он позорил себя, бушуя в коридорах Федерал-Билдинг, требуя либо справедливости, либо, черт побери, какого-нибудь удачного ее эквивалента.

Молодой человек был глух ко всему. Тщетно втолковывали ему юристы, что если бы справедливость действительно существовала, то отпала бы необходимость в законе и законниках, а тогда исчезла бы одна из благороднейших концепций человечества и целая профессия оказалась бы ненужной.

Этот вразумительный довод не умиротворил взбешенного Марвина, который являл собой существо, не поддающееся убеждению. В груди его трещало и скрежетало дыхание, когда он громовым голосом обличал судебную машину Марса. В таком настроении он подошел к двери с табличкой «Бюро сыска и задержания. Межзвездный отдел».

– Ага! – пробормотал Марвин и вошел внутрь. Он очутился в маленькой комнатушке, точно сошедшей со страниц старинного исторического романа. Вдоль стен чинно выстроились старые, но надежные электронные калькуляторы. Возле двери стояла одна из первых моделей преобразователя мысли в машинописный текст. Кресла отличались определенностью формы и пластиковой обивкой пастельных тонов – тем, что ассоциируется с минувшей эрой праздности. Комнатушке не хватало только громоздкого «Морэни», чтобы стать точной копией места действия повести Шекли и других ранних поэтов

Переходного века.

В одном из кресел сидел немолодой марсианин и метал стрелы в мишень, очертаниями напоминающую женский зад.

При входе Марвина он поспешно обернулся и сказал:

– Давно пора. Я вас ждал.

– Серьезно? – не поверил Марвин.

– Ну, не то чтобы уж совсем, – признался марсианин. – Но я установил, что такое начало беседы достаточно эффектно и создает атмосферу доверия.

– Зачем же вы губите эту атмосферу, открывая ее секрет?

– Все мы далеки от совершенства, – пожал плечами марсианин. – Я всего лишь простой труженик – сыщик. Урф Урдорф. Садитесь. Кажется, мы напали на след вашей меховой шубки.

– Какой меховой шубки? – удивился Марвин.

– Вы разве не мадам Риппер де Лоу – травести, которую вчера вечером ограбили в отеле «Красные Пески»?

– Конечно, нет. Я Марвин Флинн. Потерял тело.

– Да-да, разумеется, – энергично закивал сыщик Урдорф. – Давайте-ка по порядку. Вы случайно не помните, где находились, когда впервые заметили пропажу тела? Не спрятал ли его кто-нибудь из ваших друзей, желая подшутить над вами? А может, вы его сами куда-нибудь заткнули или отправили отдохнуть?

– Вообще-то оно не то чтобы пропало, – сказал Марвин. – По-настоящему – его украли.

– Так бы и говорили с самого начала, – обиделся Урдорф. – Теперь дело предстает в совершенно ином свете. Я всего лишь сыщик; никогда не выдавал себя за чтеца чужих мыслей.

– Очень жаль, – сказал Марвин.

– Мне тоже жаль, – сказал сыщик Урдорф. – Это я о вашем теле. Должно быть, для вас это был форменный удар.

– Да, так оно и было.

– Представляю, каково вам теперь.

– Спасибо, – поблагодарил Марвин.

Несколько минут посидели в дружелюбном молчании. Первым заговорил Марвин:

– Ну?

– Прошу прощения? – ответил сыщик.

– Я говорю «ну?»!

– А-а! Извините, первый раз я вас не расслышал.

– Это ничего.

– Спасибо.

– Ради бога, пожалуйста.

Вновь наступило молчание. Затем Марвин опять сказал: «Ну?», а Урдорф ответил: «Прошу прощения?».

– Я хочу, чтобы мне его вернули, – сказал Марвин.

– Кого?

– Мое тело.

– Что-что? Ах да, ваше тело. Гм, еще бы вы не хотели, – подхватил сыщик с понимающей улыбкой. – Но это, конечно, не так-то легко, правда?

– Откуда мне знать, – ответил Марвин.

– Да, знать вам, пожалуй, неоткуда, – согласился Урдорф. – Но смею вас уверить, это не так-то легко.

– Понимаю, – сказал Марвин.

– Я вот и надеялся, что вы поймете.

Произнеся эти слова, Урдорф погрузился в молчание. Молчание длилось приблизительно секунд двадцать пять плюс-минус секунда или две; к концу этого периода терпение у Марвина лопнуло, и он закричал:

– Черт вас возьми, намерены вы шевельнуть пальцем, чтобы вернуть мне тело, или же будете просиживать свою толстую задницу, не говоря ни единого путного слова?