Обнаружение цели

Миргородов В. В.

— Нормально, плескаются. — проговорил рация в ответ унылым голосом, и я усмехнулся.

Сочувствую тебе парень! Сочувствую. Десяток обнадёженных, спортивных тел молодых пловчих, что радостно и с вигами купаются, думая, что их ни кто не видит, светя прелестями напропалую, это ууух! Да распаренные, да в сауне!.. а бедняга на это дело глядит через «замочную скважину» прицела. И видно все, и даже слышно — на одежде спорцменок есть жучки, а одежда валяется рядом с ними, в зоне слышимости поросячьих визгов. А сделать что-то... ладно хоть до него запах

не доходит! Все же меж ними метров сто. Но думаю, фантазия это поправляет.

Но мне не до того.

— Двести четвертый — взглянул я на припаркованное у здания с лечебными ваннами потрепанную «шестерку» — Перегони машину на сто метров дальше, вон к тому фонарному столбу — указал я пальчиком направление.

Идя задом наперед, пританцовывая, с большущими наушниками на ушах, плеером на поясе, и делая вид, что все это из-за игры мелодии, песни и музыки. Предельно праздная девчонка в весьма унылом городе. Но тем не менее, только тот, кто слышит мой голос знает, что это не просто всплеск руки, а указание направления.

Машина фыркнула двигателем, постояла с минуту, и сменила местоположение.

— Хорошо. — вновь осмотрел я улицу и все здания в округе.

Снайпер. Снайпер. Снайпер. Все подходы хорошо простреливаются! Те, что не простреливаются — взглянул я на брошенный нерадивым водилой в переулке КамАЗ — забаррикадированы! Всё четко, и никто никому не должен мешать.

Мне можно и сваливать с места действия. Или присоединится к девочкам? Помучить пятого еще и своим телом? Не, это уже слишком! Лучше и правда отступить во дворы и просто понаблюдать за работой профессионалов.

Хм! Кстати о них! — взглянул я в сторону заколоченного до середины окна кафе — я кажется, нашел стукачей!

— Это сороковой. Конвой прорвался в город.

— Прорвался? — переспросил я, зацепившись за очень важное слово.

— Да. На въезде, на Георгиевской, их закидали бутылками с зажигательной смесью.

Я криво улыбнулся и прекратил пританцовывать. Сделал вид, что переключил мелодию, и продолжил и дальше идти «словно под ритм музыки». Не думал я, что буду испытывать такие смешанные чувства от активной позиции граждан!

— Ч...

— Один внедорожник подбит, БТР получил незначительные повреждения и обстрелял окружающие здания. Еще один внедорожник остался добивать участников нападения. — отчитался сороковой, поняв, что как бы надо! — Там их около пяти боеспособных, еще двое раненых, все вооружены и имеют пулемет.

— Принято.

Чворт!

— Двести два! Подымай своё мужичье и дуй на Георгиевскую! Иначе там будет слишком много мяса! Гранатомет не забудь!

— Принято.

Так, ладно, здесь... — взглянул я еще раз на шестерку, водила которой спрятался внутри, изобразив пустую машину и, как я думаю, вооружился — гранатометом! Взглянул на прочие припаркованные тут машины, украдкой на мужиков в кафе, что тоже, как и я, наблюдают за всем, что происходит на улице... недосчитался двоих!

— О, какая девочка! — схватили меня грубые мужские руки, зажимая рот.

Я —

укусил! Но грубые пальцы рабочего человека — проигнорировала наезд. А еще один мужик, скрыв меня от обзора с улицы, поймал мои ручонки, что хотели надавать подошедшему сзади.

— А что у нас тут? — сжав мои кисти вместе и зажав в одну свою ладонь, он стянул с моей головы наушники.

— Прости, моя любовь, кусая губы в кровь. Я сделал всё, что можно; всё, что нельзя. Прости, любовь моя... — полились слова песни из наушников.

— Смотри, какая хорошая штука! — произнес верзила, стянув с моего пояса и плеер, и приложив один наушник к своему уху — И откуда такое чудо у такой мелкой девочки?

— мммМ!

— Слыш, харе! Потом набалуешься! Тащим её внутрь. — прошипел злобно меня держащий, и эти двое, зажав меня меж собой, втолкали в кафе.

— Добрый день! — улыбнулась им девушка-бармен, словно жизнерадостный робот.

— Эту тоже прихватим — шепнул гад, с трудом натянув на свою голову мои маленькие детские наушники, отдав мои ручки удерживать тому, что продолжал затыкать мне рот обслюнявленными пальцами.

— Завались уже. — прошипел мокропальций едва слышно в ответ — Наши итак уже там встряли.

Убить их? — подумал я, попутно строя планы на наиболее изощренные методы этого процесса.

На улицу вылетел БТР, с ходу начав стрелять во все тачки, припаркованные вдоль дороги. — Совсем берега потеряли утырки! В том числе, часть снарядов двенадцать и семь пришлась и по припаркованной в сторонке шестерке — хорошо, что там бронеплита в багажнике! Толстая плита! Отделяющая багажник от салона.

В след за бронемашиной, на улицу выскочил джип, подлетел к зданию саун, запрыгивая своей персоной прямо на ступени крильца, и разродился пятеркой бородачей с калашматами, что тут же заскакали в сторону главного входа.

Шестерка — плюнула в БТР прямо через разбитое заднее стекло из гранатомета, бегущие бородачи, у самой дверки недосчитались пары ног, а вылетевший на улицу последним минивен, схлопотал пробитое колесо и завалился на бок.

Гаврики в кафешке тоже времени за зря не теряли! Один из них, и не тот, что с наушничками, схватил в охапку ничего не понимающею официантку, другой, достал пистолет, выстрелил в потолок и заорал что-то, про ограбление. Тот, что удерживал меня, вынул руку из моего рта, и достал из кармана веревку...

— Не дёргайся! — приступил он к обмотки моих запястий, а я, получив свободу собственной гортани, протяжно заорал.

— ААаа!

— Командир! Все в порядке? — прошипело с тысячей помех рация прямо в моей голове.

— Все в норме, продолжайте операцию. — прошипел змеёй я, не раскрывая рта, старясь срезонировать звук с собственным зубом.

С передатчиком в нем! Выходит отвратительно, но я стараюсь! Насилую передатчик, что вообще не предназначен для голоса и умеет только в «кваканье». От чего для получения на выходе хоть чего-то похожего на голос — я шиплю! Зато никто в мире меня не подслушает.