Обнаженная для тебя
Шрифт:
Еще несколько толчков — и его голова запрокинулась, бедра бешено завертелись.
— Сожми, Ева! Сожми мою шишку! — выдохнул он. Я сжала его член, и он издал прерывистый звук, столь сексуальный, что отозвался дрожью в моей промежности. — Да, ангел мой… только так!
Обвившись вокруг него, я сдавила его изо всех сил, и он выругался. Наши взгляды встретились, и я увидела, что его голубые глаза затуманены сексуальной эйфорией. За конвульсивным содроганием его могучего тела последовал звук, выдававший агонию экстаза. Его
Сама я кончить еще раз не успела, но это не имело значения. Я смотрела на него с восторгом и чисто женским торжеством. Мне удалось сделать это с ним.
Пока он испытывал оргазм, я обладала им так же полно, как и он мною.
ГЛАВА 16
Гидеон, тяжело дыша, склонился надо мной, его волосы падали мне на грудь.
— Господи, как я только выдержал без этого столько дней. Даже за работой не мог забыть о тебе.
— Мне тоже тебя недоставало, — отозвалась я, пробежав пальцами по его мокрым от пота волосам.
— Когда тебя нет со мной, я чувствую… Черт возьми, Ева, больше не убегай. Я этого не вынесу, — уткнувшись носом в мои груди, произнес он. Затем он поднял меня, причем член его так и оставался внутри, и бережно поставил на пол. — Поехали ко мне домой.
— Не могу оставить Кэри.
— Ну так давай заберем и его. Ш-ш-ш… Прежде чем возражать, подумай вот о чем: что бы он ни надеялся извлечь из вечеринки, я по-любому могу ему это устроить. Так что торчать ему здесь незачем.
— Ну, может, ему просто нравится.
— Я не хочу, чтобы здесь находилась ты. — Неожиданно он показался мне отстраненным, а голос его звучал как-то натянуто. — Неужели ты не понимаешь, как меня задевают твои слова?
Обида сдавила мне грудь, и я даже всхлипнула.
— Что во мне такого плохого, что ты не желаешь видеть меня в кругу своей семьи?
— Да что ты, ангел мой? — Он обнял меня, нежно поглаживая руками мою спину. — В тебе нет ничего плохого, все дело в этом проклятом месте. Я не хочу… не могу здесь находиться. Ты желала знать, что я вижу в тех своих снах? Так вот знай — этот дом!
— Ох! — Желудок мой скрутило узлом от неловкости и смущения. — Прости.
Что-то в моем голосе побудило его поцеловать меня в лоб.
— Сегодня я был с тобою груб. Прости, если можешь. Приезжая сюда, я нервничаю и злюсь, но это меня не оправдывает.
Обхватив его лицо ладонями, я заглянула ему в глаза и увидела бушевавшую в них бурю чувств, которые он изо всех сил старался унять.
— Никогда не извиняйся за то, что рядом со мной ты остаешься самим собой. Именно это мне и нужно. Гидеон, я хочу стать твоим убежищем.
— Ты и есть мое убежище. Ты сама не понимаешь, в какой степени, но я найду способ тебе это объяснить. — Он прижался своим лбом к моему. — Поехали домой. Я кое-что для тебя купил.
— Вот как?
Особенно если их преподносит мой неромантичный любовник.
Гидеон стал осторожно вынимать свой член, и только сейчас я поняла, как обильно он кончил и сколько в меня влилось его семени. Когда его член выскользнул наружу, внутренняя поверхность моих бедер стала влажной от его семени, а затем две нахальные капли шлепнулись на пол между моими расставленными ногами.
— Вот дерьмо, — простонал он. — До чего ж было круто. Я снова тебя хочу.
Я взглянула на его пенис, и меня бросило в жар.
— Ты не можешь проделать это еще раз!
— Черт меня побери, если я не могу.
Прикрыв мою половую щель ладонью, он принялся размазывать сперму по моей промежности, увлажняя наружные губы и массирующими движениями втирая в складки. Эйфория охватила меня, распространяясь, словно опьянение отменным спиртным: то было чувство глубокого удовлетворения, порожденное тем, что Гидеон находил удовлетворение во мне и моем теле.
— Я с тобой просто зверею, — пробормотал он. — Хочу тебя пометить. Хочу обладать тобой так полно, чтобы мы были неразделимы.
Тут уж и мои бедра начали покачиваться, заново воспламеняемые возвратно-поступательными движениями его члена. Мне снова захотелось кончить, и я поняла, какой несчастной буду себя чувствовать, если придется терпеть, пока мы не окажемся в его постели. Рядом с ним я сама становилась до крайности сексуальной. И я, уверенная в том, что он не нанесет мне физического вреда, добровольно приняла решение.
Сомкнув пальцы вокруг его запястья, я завела его руку себе за спину и слегка куснула за подбородок. Потом набралась храбрости и прошептала:
— Введи вот туда. Пометь меня.
Он замер, лишь грудь его тяжело вздымалась.
— Я не… — В его голосе послышалось напряжение. — Ева, я не занимаюсь анальными играми.
Заглянув в его полные боли глаза, я увидела в них нечто неуловимо мрачное.
«Ох, сколько же у нас с тобой общего…»
Грубое вожделение сменилось теплой любовной привязанностью. С разрывающимся сердцем я призналась:
— Я тоже. По крайней мере, добровольно.
— Тогда… почему?
Смущение в его голосе тронуло меня до глубины души.
Обняв его, я положила голову ему на грудь, прислушиваясь к слегка испуганному биению сердца.
— Потому что верю: твое прикосновение сотрет память о Натане.
— Ох, Ева!
Его щека прижалась к моей макушке. Я приникла ближе к нему.
— С тобой я чувствую себя в безопасности.
Долгие мгновения мы молча сжимали друг друга в объятиях, и я, прислушиваясь к тому, как замедляется биение его сердца и смягчается дыхание, втянула в себя воздух, наслаждаясь восхитительным ароматом: его неповторимый запах мешался с запахами неистового желания и еще более неистового секса.