Обнаженная для зверя
Шрифт:
А потом повернулся к ней.
Чтобы глаза в глаза были...
На затылке Солы зашевелились волоски. И потекла лава. По всему телу.
Анджей притянул ее к себе, положив руку ровно на то место на затылке, где все плавилось. Угадал... Или почувствовал. Да какая разница!
Главное - другое. Его губы оказались в непозволительной близости.
Такие знакомые.
Такие родные.
Она громко сглотнула ком, вставший в горле. Надо что-то сказать... оттолкнуть... руку, в конце концов, выставить...
Поздно.
Сола
Анджей ее поцеловал. Притянул голову к себе, накрыл губы губами. Сначала прижался, осторожно, точно вспоминая. А потом набросился, сминая и подчиняя. Требуя ответа. Сола глухо застонала и выгнулась в пояснице. Всего лишь одна минутка слабости... Пожалуйста... Ничего не будет, если она ответит... вспомнит...
Она ответила. И вспомнила. Тело отозвалось с дичайшей силой, отчаянно устремившись к нему, сметая на своем пути остатки доводов разума. Оно истосковалось по запаху Анджея! По его близости. По прикосновениям.
Что бы Сола себе ни говорила, сердце и тело выбор сделали.
Она ответила... Впустила его в себя, позволила целовать так, как ему хотелось. Его губы обжигали, доставляли удовольствие. Она теряла себя, проваливаясь в пучину похоти, которое стремительно разжигалось в крови. Руки Анджея сжимали ее, проходились по плечам, позвоночнику.
Добрались до груди.
– Хочу тебя, Сола... Я так соскучился...
Его голос вибрировал от напряжения. Сола каким-то шестым чувством уловила эту вибрацию, и та отозвалась в ней. Девушка кое-как высвободилась из объятий мужчины и фыркнула:
– Не ново.
Язвочка, которая в ней просыпалась относительно редко, вышла на первый план.
Это было правильно. Сколько можно девочке страдать и плакать в ночи, сгорая от тоски?
Анджей не думал от нее отодвигаться. Продолжал нависать.
А она и радовалась, дурочка.
– Думаешь? А для меня ново, что я тоскую по одной зазнобе, которая заслуженно меня динамит.
– Я не про то говорила! И...
– Она облизнула губы, сбившись с мыслей.
– Чтобы динамить, надо отвечать на какие-то действия.
Анджей дотронулся пальцами до ее нижней губы. Той самой, которую она облизала в порыве нервозности.
– Ты сбежала от меня. В подъезде.
– Правильно и сделала. Нечего было веселить соседей.
Его лицо снова оказалось слишком близко. Сола все-таки выставила руку вперед, уперлась ему в плечо.
Какое там...
Проще сдвинуть гигантский камень, чем его.
Но почему душа запела от его настойчивости?
– Пошли со мной на свидание, Сола.
Губы Анджея обжигали кожу. Оставляли влажный след, который пылал...
Сола мотнула головой.
– Нет.
– В кино?
– Нет...
– Театр. Ресторан. Сола, что угодно! Давай, девочка, соглашайся.
Он улыбнулся. Близко-близко.
– Ты похудел, - брякнула она, лишь бы соскользнуть с острой
Ее звали на свидание! Казалось, и что?
А то!
– Угу. Скинул пару кило, пока по лесам да полям гонял. На луну выл, по девочке своей тосковал.
Кровь прильнула к щекам Солы, те вспыхнули.
Вроде бы и сказал с легкой иронией, но почему та задела самые нежные струны души?
Проблема заключала в том, что ей нравилось, когда Анджей такой. Когда он говорил серьезно, по делу - она терялась.
– Прекрати.
– Она поспешно отвернулась к окну, чтобы он не видел, как дернулись уголки ее губ в желании улыбнуться в ответ.
– Ты зачем приехал?
– Тебя до дома подвезти.
– Я сама могу.
– Можешь, - согласился он, возвращаясь на место.
– Но не будешь.
С этими словами он тронулся с места.
Сола не стала возражать. Час поздний, у нее возникли бы проблемы с транспортом. Она уже думала. Тут только возвращаться в Бартон. Загвоздка в другом - она не воспринимала больше квартиру как родное жилье.
Оказывается, такое случается. Ра-аз - и все меняется.
То, что было константой, колеблется и рушится.
Анджей вел уверенно. Не гнал. Не подрезал. Не играл в «шашечки» с другими водителями. Вел себя адекватно и прилично, хотя под капотом его спорткара ого-го какая скорость притаилась. Сола расслабилась. Нет-нет да поглядывала на руки Анджея. Он вел одной рукой, вторую положил на консоль между сиденьями.
У него красивые пальцы... Сильные.
Она невольно вспомнила, как он ласкал ее ими. Проникал внутрь, неизменно каждый раз находил чувствительные точки, от соприкосновения с которыми Сола дурела. Сходила с ума.
– Хм... И о чем ты думаешь, девочка? У тебя изменился запах.
– Ни о чем, - слишком поспешно ответила она, скрещивая руки на груди и сводя бедра плотнее.
Вот! Вот что ее останавливало.
Анджей Вард всегда будет на шаг впереди.
Адрес говорить ему не пришлось.
Он припарковался у дома Солы и вышел первым. Девушка шумно вздохнула.
Быстро они доехали... Слишком.
Надо выходить. И прощаться...
Низ живота болезненно потянуло.
Анджей не спешил уходить. Встал рядом и огляделся, сканируя пустую улицу критичным взглядом.
– На чай, так понимаю, не пригласишь?
Сола в который раз за вечер упрямо покачала головой.
Пригласит - чаем дело не закончится.
Она пылала... Горела в адском огне, который погасить никак не получалось. Что с ней сделал этот двуликий амбалище? Стоило ему оказаться рядом, она перестала принадлежать себе. Не только тело реагировала сладко-болезненным спазмами, но и то эфемерное, назойливое, тоскливое, что жило в груди. Душа рвалась к нему наперекор мозгам.
Что ей мешало сейчас сказать «да»? Позволить себе стать счастливой... пусть и на несколько часов...