Обнаженная со скрипкой
Шрифт:
Себастьян. Благодарю вас, мисс, сочту за честь.
Джейкоб. Да, конечно. Налейте ему, Колин.
Колин наливает.
Себастьян. Прошу разрешения произнести тост.
Колин. Господи! (Подает Себастьяну бокал).
Джейн. Замолчи, Колин. Просим, Себастьян.
Себастьян(поднимая
Памела(после короткой паузы). Ну… знаете… Какая нелепая выходка!
Изобэл. Может быть, немного театральная, но, дорогая, ведь он в конце концов иностранец.
Памела. Все равно я не выношу его, совершенно не выношу. При одном взгляде на него меня бросает в дрожь.
Джейн. А мне он нравится.
Памела. Что же в нем может тебе нравиться, Джейн?
Джейн. Он не лишен обаяния, по-моему.
Колин(презрительно). Обаяния?! Пройдоха! Я бы ему и гроша не доверил.
Джейн. Никто ему и не собирается доверять. И совсем не обязательно грубить. Папа как будто любил его.
Изобэл. Боюсь, что твоему бедному отцу часто нравились сомнительные личности.
Джейн. У нас пока нет оснований сомневаться в Себастьяне. Мы знаем его только два дня.
Колин. Достаточно взглянуть на него. Мне знакомы такие типы. Проныра.
Джейн. Мне понравилось то, что он сказал о папе.
Изобэл. Я знаю, милая Джейн, что с годами у тебя создалось романтическое представление об отце.
Джейн. Он действительно был романтик.
Изобэл. У тебя, конечно, вполне современные взгляды, и потому ты не видишь ничего дурного в той безалаберной жизни, которую он вел.
Джейн. У гениев особый подход к жизни— не такой, что у обыкновенных людей.
Изобэл. Не хочу с тобой спорить, но думаю, что ты могла бы проявить хоть немного сочувствия к своей бедной матери, а не отдавать его полностью человеку, который обманул ее и превратил-ее жизнь в ад.
Колин. Правильно, правильно!
Джейн(улыбаясь). Мама, милая, это совсем не так! Ты жила с отцом ровно шесть лет. Допустим, твоя жизнь
Изобэл. Я не собираюсь продолжать этот спор. Он совершенно неуместен сейчас — не надо забывать, что нас всех привело сюда…
Джейн. Вы любили моего отца, Джейкоб?
Джейкоб. Его воздействие на мир искусства, в котором живу и я, было огромно; его влияние трудно переоценить.
Джейн. Но вы-то сами любили его? Как человека, я хочу сказать. Радовались вы при мысли, что встретитесь с ним, будете вместе обедать? Он был человеком веселым, привлекательным, интересным собеседником?
Джейкоб. Он умел быть таким — стоило ему только пожелать.
Памела. Но его картины!.. Сознаю, что я невежественна и, конечно, ничего не понимаю в искусстве, но все-таки — что на них изображено? Никогда я не могла понять этого.
Джейкоб(подходит к Памеле, важно). Посетите галерею Тэйта, милая, и посмотрите «Портрет Марджори» Сородэна. Постойте перед ним спокойно, вникните в него. Стойте час, два, а если понадобится — и три…
Памела. Три часа? Не слишком ли долго?
Джейкоб. Иной раз нужна целая жизнь, чтобы достойно оценить подлинное произведение искусства.
Колин. «Портрет Марджори» — та самая картина, где только одни круги и точки?
Джейкоб. «Портрет Марджори» — вершина периода «Кругов» в творчестве Сородэна. Один из немногих истинно великих образцов современной живописи во всем мире.
Колин. Но почему это портрет? Никакой это не портрет. Ни на кого и ни на что он не похож.
Джейкоб(терпеливо). Это абстрактное представление Сородэна о женщине по имени Марджори.
Памела. Марджори… а фамилия?
Джейн. Какое это имеет значение?
Джейкоб. Факт остается фактом, что в 1936 году галерея Тэйта заплатила за «Портрет Марджори» три тысячи фунтов. Сейчас он стоит втрое дороже.
Колин. Ну, это выше моего понимания — вот все, что я могу сказать!
Джейкоб. Гениальное творчество Сородэна делится на три главных периода. Первый, известный ныне под названием «Неистового», продолжался с 1927 до начала тридцатых годов. Его выставка вызвала тогда большой шум. В залах раздавались насмешливые возгласы и свист. Какой-то пожилой критик даже ударил зонтиком по одному из полотен. Некая дама из Демойна, штат Айова, лишилась сознания, и ее отвезли в больницу.
Изобэл. Несчастная! В ту же больницу поместили бедную Эдит Каррингтон, когда у нее появилась какая-то странная сыпь.