Обнаженные души
Шрифт:
— Больше мы не будем расставаться надолго, — сказал он. В голове уже зрел план, который позволит ему оставаться рядом с Лейлой теперь, когда она нуждалась в нем даже больше, чем он в ней.
Ее губы тронула улыбка.
— Хорошо. Мне так не хватало тебя.
Простое признание тронуло его больше, чем любые проявления любви. Прочь ушли сомнения и страхи, осталось главное — они снова вместе. Рафаэль обнял слегка дрожащими ладонями лицо жены, с любовью заглянул в глаза:
— У нас все будет, дорогая. Дом, дети, нормальная семья. Доверься мне.
Глава 5
«Довериться? —
Наверное, она не смогла правильно все объяснить. Ей потребовались годы, чтобы понять: в борьбе с анорексией она похожа на алкоголика, который избегает крепких напитков. Любой стресс мог снова бросить ее в заколдованный круг болезни.
До сих пор ей хватало силы и выдержки, потому что работа требовала держать под жестким контролем и вес, и жизнь. Ее пугала необходимость привыкать к изменениям, которые несла с собой беременность.
— Ты хотя бы представляешь себе нормальную семью? — бросила она, готовая на сей раз признаться ему, каким жалким было ее детство.
— Знаю, какой семья не должна быть, — ответил он, как всегда, серьезно, когда они касались этой темы. — Хотя вы жили бедно, у тебя был дом, любящие родители, брат.
Лейла горько засмеялась:
— О чем ты, Рафаэль? По-твоему, моя эгоистичная и жадная мать способна любить?
Вспомнив череду скандалов, устроенных деспотичной женщиной, он покачал головой.
— Но твой отец и брат? Они были рядом? Ты никогда не рассказывала о них.
Что она могла сказать о людях, которых почти не знала? Или о доме, существовавшем только в воображении ее матери?
— Мы жили в трущобах Рио. Ни воды, ни электричества. Когда умер отец, нас выкинули из двухкомнатной квартиры в убогую развалюху.
Рафаэль выглядел потрясенным. Как и весь мир, он верил рассказам ее матери о том, как она, молодая вдова, одна воспитывала дочку в маленьком доме у подножия гор. Лейла молчала, понимая, насколько бессмысленно опровергать ложь.
Она подавила тяжелый вздох, сожалея, что за пять лет брака так и не открыла мужу правду о своем детстве. В отличие от матери Лейла никогда не пыталась бить на жалость, особенно в общении с Рафаэлем. В конце концов, ей повезло, и она избежала судьбы, уготованной девочкам из трущоб. Но сейчас он спросил, и она не собиралась лгать.
— Отца я почти не помню, он проводил все время на работе, приходил, когда я уже спала, — продолжала Лейла, теребя подол платья. — Суровый человек, вот и все, что могу сказать. Брат был много старше и не обращал на меня внимания. Они с отцом работали вместе и погибли в один день, когда на заводе случился пожар. Мать сумела выжать максимум выгоды из этой трагедии.
Рафаэль сжал губы:
— Почему ты не рассказала об этом раньше?
Лейла подняла глаза:
— Ты не спрашивал. Кроме того, если не ошибаюсь, ты сам никогда не говорил о своем детстве или о родственниках в Англии.
Рафаэль склонил голову. На мгновение его лицо стало жестким.
— Ты права. Наши семьи трудно назвать нормальными.
Лейла
Лейла рискнула снова взглянуть на мужа. Он был мрачен.
— Ты сердишься на меня, — сделала она вывод.
— Да, — подтвердил он резко, заставив ее вздрогнуть. — Перед свадьбой мы поклялись, что у нас не будет секретов друг от друга.
Лейла отвернулась, скрывая слезы. Что она могла сказать в оправдание?
— Что было, то было. Мы снова закрепим нашу клятву быть честными до конца. Жизнь продолжается. — Сильные мужские пальцы охватили ее подбородок, повернув лицо так, что их глаза встретились. — Вместе мы добьемся чего угодно, любимая.
— У меня нет такой уверенности.
Наступившая после этих слов тишина оглушила ее. Нервы сплелись в болезненные, пульсирующие узлы.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, смогу ли я дать тебе семейное счастье, о котором ты мечтаешь, Рафаэль. Даже если физически я смогла бы родить ребенка, страх не позволит мне.
— Забудь о том, что случилось с подругой. Тебе ничего не угрожает, я позабочусь об этом, — сказал Рафаэль с такой убежденностью, что она почти поверила ему. Почти. — Наша любовь сильнее. У тебя будут лучшие врачи, заботливый уход, самое изысканное питание. Я не устану баловать тебя, повторять каждый день, как ты прекрасна.
— Сомневаюсь, что мой агент, фотограф и клиенты придут в восторг от такой перспективы. — Слабый смех Лейлы немного разрядил раскаленную атмосферу.
— Какое это имеет значение? Как только забеременеешь, сразу бросишь работу.
Рафаэль почувствовал, как напряглась стройная спина.
— С чего ты взял?
Вот тебе и раз!
— Разве ты не понимаешь, что нагрузки увеличивают риск?
— Эти вещи никак не связаны, — запротестовала Лейла, вырываясь из его рук, но Рафаэль не отпускал ее.
Если они не придут к приемлемому решению, между ними снова встанет стена.
— Не лукавь. Мы богаты сверх меры. У тебя нет необходимости зарабатывать.
Лейла вздернула подбородок:
— В тебе говорит гордость, Рафаэль. Ты вспоминаешь мать, которая гнула спину, чтобы прокормить тебя.
— В этом есть доля правды, — кивнул он.
— Что до меня, то я не желаю походить на свою мать. За всю жизнь она не проработала ни дня, даже когда мы умирали от голода. Ее не беспокоило, что муж трудится на двух работах, а сын почти ребенком поступил на фабрику.