Обнаженные розы

Поспешная Юлия

Я пожала плечами, и выехала со стоянки перед магазином.

Я ехала осторожно, не гнала.

Во-первых, машина не наша, во-вторых я к ней не привычная, в-третьих я не настолько крутой водила, чтобы гонять на запредельных скоростях.

Однако, через время меня начало уязвлять, что нас почти все обгоняют.

Я прибавила газу. Нас чуть качнуло вперед. Мы поехали быстрее. Дядя одобрительно усмехнулся.

Ощущая своим телом возросшую скорость, я не сдержала идиотской,

но счастливой улыбки.

Меня захватывало возрастающее ощущение превосходства над любыми ограничениями.

На скорости я ощущала себя не подвластной бесчисленным условностям и запретам окружающего мира.

Я чувствовала автомобиль, я чувствовала полёт. Я глотала жизнь смелыми, жадными глотками. Я ощущала её сочный вкус.

В душе селилась легкость, сердце захватывал азарт.

Дорога широкой, гладкой лентой бесконечно тянулась вперёд.

Машин было не много. Я прибавила ещё скорости.

Внедорожник, казалось сам рвался вперёд, словно ему хотелось показать всё, на что он способен.

Я с трудом сдерживалась на дать ему такой возможности.

Но, одно из первых правил, чему меня учили и отец, и дядя Сигизмунд-не пьянеть от скорости, не терять голову, не забывать, что мир вокруг материален и крайне твёрд во всех смыслах.

Поэтому, переборов себя, я через несколько минут сбавила скорость.

В мои планы совсем не входило по глупости разложиться где ни будь на обочине.

Перед поворотом вдалеке я еще сбавила скорость, включила сигналы поворота.

Мягко повернула, снова набрала скорость.

Впереди я увидела две столкнувшиеся машины, скорую и пару полицейских, патрульных автомобилей.

За аварией растянулась длинная, плотная пробка автомобилей.

Наша свободная дорога очень ярко контрастировала с левой частью дороги, где было серьёзно ограничено движение.

Нас обогнал серебристый Porshe 911. Я засмотрелась на его красивый зад.

Из пробки слева внезапно, на правую сторону выскочил серый седан. Мы летели прямо на него. Он начал метаться по дороге, безумно вилять из стороны в сторону.

– Ника!-вскричал дядя.

Я выкрутила руль в сторону. Завизжали покрышки. Меня мотнуло в сторону. Ремень безопасности впился в плечо, сдавил грудь.

Внедорожник повело. Нас выбросило на тротуар.

Я отчаянно пыталась выровнять автомобиль.

Вокруг кружились улицы, дороги, дома. Мы летели про тротуару.

Я едва успела объехать толпу рабочих возле супермаркета.

Впереди возвышалась куча синих, пластиковых ящиков. Я не видела, что там.

Я тормозила. Но видела, что не успею, автомобиль летел вперед.

Я хотела свернуть, но справа от ящиков

показалась бабушка с двумя детьми.

Я не стала сворачивать. Я вскрикнула, когда мы врезались в груду пластиковых ящиков с продуктами.

Ящики грохотали по автомобилю. Стёкла залило желто-белыми, склизкими пятнами.

Автомобиль наконец остановился.

Я, вжимаясь в сидение, стискивая руль, интенсивно втягивала ртом воздух.

В висках неистово, шумно стучала кровь. Кожа на лице, шее и спине покрылась легкой испариной.

Живот и грудь сводило нервной судорогой.

– Ника?-дядя коснулся моей руки.

Я посмотрела на него.

– Ты как?-спросил он заботливо, с тревогой.-Цела?

– Простите меня...-проговорила я вместо ответа.-Я... я н-не ожидала...

– Всё нормально.-он похлопал меня по руке.-У тебя ничего не сломано? Ничего не разбила?

Я на всякий случай подвигалась, поёрзала в сидение.

Я была цела.

Я прижала руки в лицу, чувствуя, как под пальцами пульсируют глазные яблоки.

Меня поглощал нервный жар. Я отстегнула ремень.

Дяди Сигизмунд вышел из автомобиля. Я выбралась следом.

Вокруг нас валялись перевернутые, смятые, поломанные ящики.

Весь внедорожник был залит, забрызган разбитыми яйцами.

Липкие, скользки, слизкие пятна с белками и желтками влажно блестели на капоте, лобовом и ветровых стеклах, на крыльях и дверцах автомобиля.

Тоже самое творилось на асфальте вокруг.

Все было залито, забрызгано разбитыми яйцами.

Вокруг нас собирались прохожие. Всем было интересно.

Меня сотрясала небольшая дрожь. Дрожали пальцы рук, колени.

Я увидела пожилую женщину с детьми, в которых чуть не свернула.

Бабушка смотрела на нас с дядей сердито, осуждающе.

Я отвела взор.

Дяде Сигизмунду каким-то образом удалось уладить ситуацию, без привлечения полиции.

За испорченные продукты, он, само-собой заплатил, и не мало.

Домой мы возвращались на обгаженном, грязном автомобиле и с испорченным, гадким настроением.

Меня снедало, жалило и грызло не отступающее чувство вины.

Это всё я. Это всё из-за меня. Мне доверили вести чужую машину.

Доверил дядя Сигизмунд. Доверил машину, понравившейся ему женщины.

А я... я всё испортила. И чуть не сбила людей.

Я ненавидела себя в эти мгновения. И готова была поклясться вообще больше никогда не садиться за руль! Никогда! Никогда!.. Никогда?..

Федя, который встретил нас в мастерской так и замер, опешив и потеряв способность говорить.

– Федот, давай без вопросов.-угрюмо бросил ему дядя, выйдя из автомобиля.