Обнажённый Бог: Феномен
Шрифт:
Успех. От него ждали именно этого. И он должен был его обеспечить.
В отличие от княгини, Ральф не мог оглянуться на своих людей в поиске поддержки. Он, однако, представлял, что могла бы сказать на это Жанна Пальмер. И она была бы права.
— Предварительное развертывание возможно провести через три дня, — сказал он. — Тогда сама операция начнется через восемь дней.
— Хорошо, Ральф. Даю вам восемь дней отсрочки. И ни днем больше.
— Да, мадам. Благодарю вас.
— А вы уже опробовали ваше статическое оружие на одержимых?
— Нет, мадам. К сожалению, нет.
— Выходит, вы идете на риск. Ведь вам необходимо заранее знать о его эффективности?
— Оно либо будет работать, либо нет.
— Вы сотворили много чудес, Ральф. Теперь наше семейство хочет, чтобы вы одержали настоящую победу.
Ральф благодарно кивнул и снова обратил взор на площадку. В этот момент шла пересменка. Сотни раскрасневшихся грязных сержантов уходили вместе с обычными солдатами с полигона. Правда, обычными солдатами назвать наемников было бы тоже неверно.
— Одни вопрос, — обратился к нему Леонард Девилль. Он словно извинялся. — Я понимаю, вы совсем не это хотели бы сейчас услышать. Но вы, кажется, предоставили репортерам помещение, из которого они будут наблюдать атаку? А AI поставили об этом в известность?
Ральф улыбнулся. На этот раз, не скрываясь, он переглянулся с Пальмером, прежде чем обратить взор на министра внутренних дел. Княгиня дипломатично отвернулась, глядя на возвращавшихся сержантов.
— О да. Вы будете получать изображение, не уступающее по накалу тому, что Келли Тиррел показывал на Лалонде. Это будет публичная война.
Чейнбридж изменился. Аннета Эклунд превратила его в гарнизонный город и разместила там штаб-квартиру. Выбрала она его из-за местоположения. С одной стороны, он находился довольно близко к передовой, так что она успевала развернуть нерегулярные части, явись туда войска Королевства вытряхивать души из одержимых; а с другой стороны, и довольно далеко, чтобы не попасть под наблюдение сенсорных датчиков и под огонь платформ стратегической обороны. Итак, она призвала соратников и дала им иллюзию свободы. Собранному ею сброду разрешалось пировать и беситься при условии, что на следующий день они будут исполнять ее приказы. Сознание того, что они будут делать что-то волнующее и даже героическое, объединяло всех. Они превращались в единство, пусть громоздкое и не вполне надежное. Каждый вечер устраивались вечеринки с танцами, на которые потянулись и другие люди. Это был счастливый город, и порядок в нем соблюдался. Аннета восстановила даже бездействовавшую до тех пор коммуникационную сеть, и из старой городской ратуши, ставшей командным пунктом, поддерживала связь с назначенными ею руководителями захваченных городов полуострова. Для усиления своей власти она больше не могла ничего сделать, но в целом ей удалось создать маленькое работоспособное общество. Так продолжалось до тех пор, пока горожане не осознали, что королевство нарушит слово и осуществит агрессию с целью освобождения душ из узурпировавших их тел.
Чейнбриджским вечеринкам пришел конец. Несколько нарядных жилых домов изменили свою наружность и стали депрессивно мрачными, похожими на крепости. Тыловики, бонвиваны и ротозеи выехали в сельскую местность. Город готовился к войне.
Из окна офиса она смотрела вниз, на мощеную площадь. Чаши отключенных фонтанов забиты мусором. Под росшими по периметру площади деревьями аккуратными рядами выстроились машины — в основном автомобили, управляемые вручную, и фермерские вездеходы. Настоящие машины, никакой иллюзии. Над несколькими
Аннета вернулась к длинному столу, за которым сидели десять старших офицеров. Слева и справа от себя она усадила Девлина и Милна. На этих людей она рассчитывала более других. Девлин утверждал, что был офицером в Первую мировую войну. Милн работал помощником инженера в эпоху паровых машин, и это делало его волшебником во всем, что касалось механики, зато в электронике, по его собственному признанию, он почти не смыслил. За ним сидел Хой Сон, ветеран партизанского движения в начале двадцать первого века. Он называл себя агитатором за экологию. Анкета выяснила, что войны, в которых он участвовал, были не национальные, а скорее корпоративные. Он обладал тактическим ноу-хау, которое в сложившейся ситуации было для них бесценно. Остальные командиры подразделений были избраны на свои посты благодаря личным качествам. Их лояльность оставалась под вопросом.
— Каковы цифры на сегодняшний день? — спросила Анкета.
— Прошлой ночью дезертировало почти сорок человек, — ответил Девлин. — Паршивцы. В мое время их расстреляли бы за трусость.
— Слава Богу, сейчас не твое время, — заметил Хой Сон. — Когда я сражался против осквернителей, укравших мою землю, со мной были легионы людей, которые делали то, что должно, потому что дело наше было правое. Не были нужны ни вооруженная полиция, ни тюрьмы, чтобы заставлять людей выполнять приказы. И здесь нам этого тоже не надо. Если люди не хотят воевать, их не сделаешь хорошими солдатами.
— Бог на стороне больших батальонов, — усмехнулся Девлин. — Трескучее благородство не гарантирует победу.
— Мы и не собираемся побеждать, — мирно улыбнулся Хой Сон. — Ты разве до сих пор этого не понял?
— Во всяком случае, мы очень постараемся. К черту твои пораженческие разговоры. Удивительно, что ты не сбежал вместе с дезертирами.
— Довольно, — вмешалась Аннета. — Ты и сам знаешь, Девлин, что Хой Сон прав. Ведь ты почувствовал, какие силы собирает против нас Королевство. Король никогда не пошел бы на нас войной, если бы не был уверен в победе. И привлек эденистов, которые уж точно не будут участвовать в глупом предприятии. Это показательная война: они хотят продемонстрировать всей Конфедерации, что нас можно победить. Они не могут себе позволить поражение. И за ценой не постоят.
— Тогда какого черта ты хочешь от нас? — удивился Девлин.
— Надо эту цену сделать заоблачной, — сказал Хой Сон. — Ведь они на все готовы прилепить табличку с ценой. Нам, скорее всего, не удастся победить их на Мортонридже, зато предотвратим следующие кампании армии Освобождения.
— Они взяли с собой репортеров, — сказала Анкета. — Чтобы похвастаться победой. Эта война будет вестись на два фронта: физическом, том, что будет здесь, и эмоциональном, его масс-медиа представит всей Конфедерации. Вот на этом фронте нам необходимо выиграть. Надо показать репортерам ужасную цену, которую Конфедерация заплатит за свою победу. Думаю, Милн уже кое-что приготовил.
— Дела на этом фронте идут неплохо, девочка, — отозвался Милн. Он важно сосал большую глиняную трубку. — Я обучаю нескольких ребят, открываю им секреты мастерства. Электричество не применяем, в этом я не специалист. Так что мы вернулись к началам. Я тут кое-что придумал по части взрывчатых веществ. Мы заложим их в ловушки, как только все будет готово.
— Какого рода ловушки? — спросил Девлин.
— Противопехотные мины, минирование зданий, ямы-ловушки и тому подобное. Хой показывал нам, что в свое время он использовал во время войны. Довольно хитроумные вещи. И все с механическими триггерами. Сенсоры их не распознают. Уверен, парни Хилтча от нас наплачутся. Мы заминировали мосты и эстакады в местах пересечения с М6. В общем, сделали все, чтобы задержать мерзавцев.