Обнаженный Бог: Финал
Шрифт:
— Люди значительней этого. Мы — общественные особи. Мы объединяемся в племена или кланы, мы занимаемся ремеслами. Это же фундамент цивилизации.
— Но ты мертв, Лука. Ты умер сотни лет назад. Даже само это возвращение будет всего лишь временным, как бы оно ни кончилось: смертью или тем, что Конфедерация нас освободит. Почему ты хочешь создать уютную цивилизацию в этих условиях? Почему не прожить быстро и не волноваться о завтрашнем дне?
— Потому что это не то, что я есть! Я этого не могу!
— А кто не может? Кто ты — который хочет будущего?
— Не знаю, — он начал всхлипывать. —
В эти дни в помещении оперативного отдела Передового форта было меньше народу — показатель природы и прогресса Освобождения. Грандиозные координационные усилия, которые потребовались для первоначального штурма, давно прекратились. После того последовало самое напряженное время разрушительной атаки на Кеттон, когда пришлось изменить план атаки передовой линии фронта, разбивая Мортонридж на ограничивающие зоны. Эта стратегия оказалась достаточно действенной. Кеттонов определенно больше не было. Одержимые разделились, затем разделились снова, когда ограничительные зоны разбили на еще более мелкие участки.
Из своего офиса Ральф мог смотреть прямо на большой экран, установленный на противоположной стене. После Кеттона он целыми днями сидел у себя за столом, наблюдая, как красные обозначения передовой линии фронта изменяют форму, превращаясь в грубую решетку квадратов, растянувшуюся по Мортонриджу. Каждый квадрат разделился еще на десяток мелких квадратиков, а они стали кольцами и перестали сужаться. Когда началась осада, их было семьсот шестнадцать.
В комнате оперативного отдела она началась с наблюдения за операциями уничтожения в открытом поле. Главная деятельность командования Освобождением состояла теперь в том, чтобы управляться с тылом, координировать подход к каждому осаждающему лагерю, доставляя снабжение, и эвакуировать понравившиеся жертвы. И всем этим управляли в других, второстепенных отделах.
— Мы — резерв, — сказал Ральф Янне Палмер. Она вместе с Экейшей пришли позже, когда закончилось собрание старшего персонала, происходившее рано утром. — Теперь больше не будет сражений, — добавил он. — Никаких неверных решений, в которых меня станут обвинять. Все дело теперь в численности, в статистике и в уровне. Как долго будут одержимые доедать свои запасы, насколько нам хватит при этом наших медицинских ресурсов и транспортных возможностей. Мы просто должны будем все это рассчитать и уйти.
— Немногих я знала генералов, которые испытывали бы такую горечь из-за своей победы, — заметила Янне. — Мы победили, Ральф, тебе удалось сделать так, что Освобождение стало гладкой операцией, когда никто в нас не стреляет.
Он бросил озадаченный взгляд на Экейшу:
— Ты бы назвала эту операцию гладкой?
— Развитие ее было гладким, генерал. Разумеется, отдельные личности определенным образом пострадали от некоторых трудностей на линии фронта.
— И на другой стороне было так же. Ты видела на мониторе состояние одержимых, которых мы брали в плен, когда они больше не выдерживали осаду?
— Я их видела, — ответила Янне.
— Одержимые, понимаешь ли, по-настоящему не сдаются. Они только так ослабевают, что сержанты могут идти вперед, не встречая сопротивления. Вчера мы сняли двадцать три осады, и у нас
— Надеюсь, сейчас на орбите достаточно отлетающих в колонии кораблей, чтобы справиться с перевозкой такого количества больных, — сказала Экейша.
— Мы можем загрузить их в камеры ноль-тау, — сказал Ральф. — Я не особенно уверен, что их можно вылечить. Они могут скончаться, слишком долго ожидая, пока найдется для них такое место, где есть больница. И это даже при наличии всей помощи, которую мы получаем от эденистских обиталищ и наших союзников. Боже милосердный, можете вы вообразить, на что это будет похоже, если мы умудримся вытащить целую планету и вернуть ее на место, откуда ее отправили, где бы это ни было?
— Кажется, президент Ассамблеи попросил у посланника киинтов о материальной помощи, — сказала Экейша. — Роулор говорил, что его правительство посмотрит благоприятно на то, чтобы помогать нам справиться с любым физическим явлением, которое окажется за пределами наших промышленных или технических возможностей.
— А медицинская ситуация на Омбее не считается кризисной? — поинтересовалась Янне.
— Лечение избавившихся от одержания из Мортонриджа вовсе не за пределами медицинских возможностей Конфедерации. Таково, кажется, условие, поставленное киинтами.
— Физически-то это возможно, но какое же правительство допустит корабль, нагруженный бывшими одержимыми, в свою звездную систему, не говоря уже о том, чтобы распределить их по гражданским больницам в городах?
— Людская политика, — буркнул Ральф. — Зависть галактики.
— Это паранойя, а не политика, — возразила Янне.
— Голосование превращает ее в политику.
Компьютер Оперативного Отдела передал целый поток информации в нейросеть Ральфа. Он выглянул из окна, чтобы увидеть, как одно из красных колец на стационарном экране сменило цвет на розовато-лиловый.
— Снята еще одна осада. Город под названием Вэллоу.
— Да, — подтвердила Экейша. Она закрыла глаза, подслушивая через микрофон, как сержанты окружают замызганные, беспорядочно стоящие здания. — Следящие спутники передают изображение тамошнего энергистического поля и сообщают о массовом отступлении. Сержанты продвигаются вперед.
Ральф проконтролировал административные процедуры AI. Готовился транспорт, решено было лететь в лагерь «Стоуни». Было извещено о медицинских силах Передового форта. AI определил даже количество ноль-тау камер, которые понадобятся на борту колониальных кораблей, поместив результат в инфракрасных излучениях последнего сенсора на спутнике СО.
— Кажется, мне бы хотелось, чтобы все было так же, как в первый день, — сказал Ральф. — Знаю, что одержимые сопротивлялись, как бешеные, но зато они были здоровы. Я был готов к ужасам войны, я даже собирался справиться с тем, чтобы отправить наши войска в бой, зная, что они полагаются на случай. Но это совсем не то, чего я сколько-нибудь ожидал, происходящее уже больше не спасает их. Это просто политические соображения.