Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма
Шрифт:
4. Из числа экипажей, прибывших на сборный пункт, убитых 6 человек, из них политрук 1 роты Новиков, три воентехника Резанов, Орлов, Лысое, младшие командиры Мантуров и Горку-нов. Ранено 12 человек, из них, большинство тяжело в числе их командир части майор Дроздов в руку и шею, воентехник 1 ранга Кравчук, который ранен в голову, и другие. Всем раненым оказана первая помощь и они отправлены в госпиталь. До сего времени нет никаких сведений о комиссаре части Дубровском и политруке 3 роты Бородине, которые не вернулись с поля боя.
5. Машин вполне исправных не более 5. Требующих легкого ремонта машин 10–12, и машин около 10 не могут быть отремонтированы силами экипажа (снарядные пробоины и крупные поломки),
Сейчас происходит дозаправка машин горючим и боеприпасами. Сам я легко ранен в голову, каким-то чудом остался в живых. С поля боя уходил последним, привел на сборный пункт два танка и три экипажа.
Сейчас временно принял на себя обязанности комиссара батальона. Провел краткое совещание коммунистов и краткое собрание батальона, мобилизовал людей на приведение материальной части в боеготовность. Назначил в ротах заместителей политруков, которые будут работать за выбывших из строя. Назначены заместители командира 1 и 3 роты.
В общей сложности батальон не боеспособен и требует пополнения машинами и личным составом. У людей настроение бодрое, при приведении в порядок матчасти в бой готовы.
Отличившиеся в бою пока полностью не уточнены, но я сам был свидетелем того, как люди 91 отб вели себя подлинными героями, например воентехник 1 ранга Дудко, радист Потапов и другие.
Подробное и более точное донесение из 91 отб будет прислано позднее.
Секретарь партийной комиссии 20 тбр воентехник 1 ранга
Алексеев.
2.30 18 декабря 1939 года.
Дополнительно по приказанию комбрига выделено в распоряжение 10 мех-корпуса 5 машин Т-28 с экипажами, больше боеспособных на это время не оказалось».
Среди попавших в плен 17 декабря советских танкистов был младший командир Ларионов Сергей Иванович, механик-водитель 91-го танкового батальона 20-й бригады. Его родителям было сообщено, что он пропал без вести. Дальнейшая его судьба сложилась тяжело. После обмена военнопленными в апреле 1940 года Сергей Ларионов проходил проверку в Ивановской области, з затем был отправлен с другими бывшими военнопленными в Норильск. Только в феврале 1941 года ему был объявлен официальный приговор: «Осужден Особым Совещанием при НКВД СССР от 18 сентября 1940 года за сдачу в плен белофиннам и приговаривается к заключению в И.Т.Л. НКВД сроком на 5 лет». Пятнадцать лет спустя, в 1956 году, Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело Ларионова СИ. и отменила постановление Особого совещания при НКВД СССР от 18 сентября 1940 года. Ларионов был полностью оправдан и сумел вернуться в Ленинград в 1962 году.
Командир минометной роты 15-го пехотного полка, лейтенант Пааво Кайринен, описал случай с пленением одного из командиров 91-го танкового батальона, который положил начало одной из легенд финской войны:
«…Мой ординарец капрал Рейно Сюрьянен был храбрый, инициативный солдат. Во время битвы за Сумму 17–19 декабря 1939 года я послал его в деревню Сумма установить связь с капитаном Франсом-Юлиусом Янссоном, так как телефонная связь была оборвана. Сюрьянен сумел добраться до командного бункера Янссона, но уйти оттуда было сложнее. Дверь бункера держал под прицелом русский танк. Проведя ночь в бункере Янссона, Сюрьянен сумел выскользнуть из него под утро и отправился в обратный путь. В лесу он наткнулся на еще один вражеский танк. Он стоял на месте, ствол орудия был разорван. Сюрьянен озадачился, почему это чудище осталось стоять на месте в нашем тылу. Поскольку из танка не было слышно ни звука, Сюрьянен решил постучать по люку танка камнем. На всякий случай он держал наготове пистолет с патроном в стволе. Когда он постучал
Перед моим блиндажом часовой остановил Сюрьянена и плетущегося за ним пожилого пленного, приказав им ждать снаружи. После этого он пригласил Сюрьянена и пленного в мой блиндаж. Я поприветствовал русского на его родном языке. Он выглядел испуганным и усталым. Когда я пригласил его присесть на русском и снять полушубок, мне показалось, что он успокоился. Я предложил ему зажженную сигарету, которой предварительно затянулся сам. Казалось, что русский удивлен хорошим вкусом и ароматом сигарет Tyomies.
Я достал из своей планшетки карту Финляндии и малый словарь русского языка и начал допрос: «К какому корпусу или дивизии относится Ваша часть?» Когда я получил ответ на эти вопросы, я выяснил, почему танк стоял в таком странном месте. Пленный рассказал, что шел вперед, пока в танке не кончилось топливо. После этого экипаж покинул своего командира и вернулся к своим.
Я более подробно допросил вражеского офицера. Он рассказал, что наступление захлебнулось из-за сильного артиллерийского огня, и он приказал всем повернуть назад. Он признал, что боится вернуться к своим и поэтому остался в своей боевой машине, чтобы какой-нибудь финн убил бы его. Я прервал допрос и приказал Сюрьянену вернуться к танку и забрать из него все возможные приказы, карты, деньги и прочие документы.
К моему блиндажу приехал ездовой роты, развозивший еду, и позвал нас с ординарцем забрать еду из его саней. Я поел и дал еду пленному из своего котелка. Он доел все и поблагодарил меня поклоном. Я продолжил разговор с пленным при помощи словаря. Как сильно я забыл русский язык, который учил в Кадетском училище! Пленный предложил мне табака для трубки, но я вежливо отказался, лишь только почувствовав его запах.
Пленный, как я уже сказал, признался мне, что боялся вернуться к своим без танка. По законам Советского Союза это было серьезным преступлением. На мой вопрос «Что бы с Вами случилось, если бы Вы сумели вернуться к своим без танка?» он провел ладонью по горлу.
В этот момент капитан вытащил из карманов и планшетки рубли и предложил их мне. Когда мой ординарец тоже стал вытаскивать из карманов рубли, пленный объяснил. У него в танке была такая большая сумма денег, поскольку в его батальоне как раз был день получки. Он получил приказ принять участие в наступлении и не успел никому выдать зарплату. Что за система?
Сюрьянен сбегал к танку по моему приказанию и притащил целый рюкзак, набитый рублями в купюрах разных достоинств. Я взял себе на память по купюре каждого вида и приказал Сюрьянену сходить к нашим тыловикам, взять у них сани и отвезти пленного в штаб полка. Когда Сюрьянен и пленный отправились в путь, я позвонил адьютанту полка фенрику Вялимаа и сообщил, что отправил в штаб пленного с большой суммой денег в рублях.
На титульном листе русско-финского разговорника, который я взял из планшетки пленного, я написал:
«Взял на память у пленного командира тяжелого танкового батальона капитана Василевича в Сумма 19–20 декабря 1939 года».
По некоторым данным, Сюрьянен принес из танка также целый мешок с полевой почтой 91-го танкового батальона. Именно после этого случая танк Т- 28 получил в финской армии прозвище «почтовый фургон» (postivaunu) или «почтовый поезд» (postiju-па). Финны были хорошо знакомы с американскими вестернами, в которых почтовые фургоны перевозили почту и деньги, и по аналогии так же окрестили танки Т-28.