Обольщение под звездами
Шрифт:
Джесс нашел старый носок Нериды, взлетел на крыльцо и положил измочаленную тряпку к ее ногам. Девушка отвернулась. Она выкинет этот носок, когда Слоун и Джози уйдут обедать в «Лексингтон-Хаус». Пусть ничто не напоминает ни ему о ней, ни ей о нем.
Слоун сидел с бокалом холодного лимонада в руке, глазел на улицу и вытирал рукавом вспотевший лоб. Духота стояла невыносимая. Видно, надвигалась гроза. Однако жара не могла помешать предвыборной суете. По всему городу висели красные, белые и голубые флаги, на стенах пестрели листовки, призывавшие голосовать
К участку приближался Калеб Дакворт, все еще нервничавший, но значительно менее бледный, чем три дня назад. Слоун залпом допил остатки лимонада и убрал камень, мешавший двери закрыться. Пока не смолк городской шум, оба молчали. Наконец Слоун указал молодому человеку на поднос с запотевшими бокалами и спросил:
– Какие новости?
Калеб покачал головой.
– Никаких. То ли у Харгроува есть свои источники информации, то ли его вообще не волнует смерть Фиска. – Он жадно припал к бокалу. – Никто не спрашивал о трупе. По крайней мере, в похоронном бюро справок не наводили.
– Полчаса назад я беседовал с Элиасом, – сказал Слоун. – В парикмахерской тоже никаких разговоров на эту тему не было.
– Ну, начальник, если вы не против, я схожу домой поесть. Мистер Льюистон обещал сообщить, если что-нибудь изменится. Правда, скоро бюро закроется.
– Ступайте, ступайте, Калеб. Спасибо вам.
Молодой человек улыбнулся.
– Не за что, начальник. Лучше сидеть в чулане у Льюистона, чем в который раз слушать, что мама наденет на обед в «Лексингтоне»!
Нерида тихо закрыла дверь и прошла в гостиную, где дожидался Слоун.
– Ты уверена, что не стоит вызвать Бейли? – спросил он. – Если кто-нибудь спросит, я всегда могу сказать, что док приходил к Джози.
Нерида покачала головой и попыталась удержать глубокий вздох.
– Он заставил меня пообещать не вызывать врача.
Девушка бросила взгляд на диван. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и проснуться тогда, когда все кончится. Или хотя бы изменится. Но стоило Слоуну раскрыть объятия, как она тут же прижалась к нему и закрыла глаза.
– Он не переживет эту ночь, Слоун…
– Почему ты так думаешь? Он и не из таких передряг выкарабкивался!
Это прозвучало фальшиво. Сколько можно лгать?
– Он слабеет с каждой минутой. Ему трудно дышать. И боли его мучают, хоть он и не признается. – Нерида запнулась и тихо прибавила: – Сегодня ночью я не смогу оставить его одного.
Слоун резко отстранился.
– Придется. Если тебя не будет на обеде, Харгроув поймет, что что-то не так.
Девушка вновь покачала головой.
– Я не смогу оставить деда, Слоун. Да и люди удивятся,
Нерида уже приводила этот довод, когда они втроем разрабатывали план на вечер. Слоун своего мнения не изменил, но делать было нечего.
– Проклятье! – выругался он. – Мне не нравится, что ты останешься здесь одна!
– Тогда дай мне винтовку. У дедушки в фургоне есть старое охотничье ружье.
Девушка прикоснулась к груди Слоуна. Пальцы дрожали то ли от страха, то ли от желания. Последние часы таяли слишком быстро.
– Все будет хорошо. Харгроув еще не знает, что Фиск мертв, а сам он никогда не возьмется за грязную работу, – заверила Нерида, обвивая руками шею Слоуна.
У него вырвался мучительный стон.
– О Боже, Нерида, я этого не вынесу, – пробормотал Макдонох. – Это ужасно! – Он целовал ее в шею. – Будь она проклята, проклята, проклята!
Он целовал ее так, словно пил амброзию из бриллиантового кубка. Нерида бесстыдно прижалась к нему и снова ощутила упругую, горячую мужскую плоть. Слоун готов был опрокинуть ее на пол, но услышал скрип открывающейся наверху двери. Он успел прервать поцелуй и поднял глаза как раз вовремя. На лестничную площадку вышла Джози.
– Ты еще пожалеешь, что не умер вчера вечером, – прошипела она.
В «Лексингтон-Хаусе» было шумно. Зал украшали красные и голубые вымпелы, а неизбежный звездно-полосатый флаг застилал стол на возвышении. Там уже сидела Анни Дакворт; Элиас должен был присоединиться к ней лишь в последний момент. Все остальные места занимали кандидаты и наиболее уважаемые выборщики.
Стоя у дверей, Слоун не слишком любезно подталкивал Джози в спину.
– Совсем как твой отец! – злобно бросила она.
Он наклонился к уху Джози и шепнул:
– Я вынужден следить за тобой. Что тогда, что сейчас.
Ее фарфоровое лицо посерело. За злобой скрывался дикий страх. Слоун не чувствовал угрызений совести: иногда этот ее страх становился его единственным оружием.
Он двинулся к крайнему столику, откуда был хорошо виден весь зал. Вокруг кишела толпа. Приятели обменивались рукопожатиями и хлопали друг друга по спинам. Джентльмены приветствовали дам с разной степенью учтивости. Слоуну не удавалось избежать разговоров, и это отвлекало его от наблюдения за Джози. Он не мог позволить себе грубость, но очень боялся потерять Джози из виду.
А вот и Харгроув! Выражение лица у владельца салуна было не слишком приветливое.
– Так ты никогда не добьешься успеха, Слоун, – заметила Джози, неохотно садясь на предложенный стул. Она знала, что ее место за главным столом.
– Чем ты недовольна? – осведомился он, злорадно улыбаясь. Джози сидела спиной к Харгроуву и не могла с ним даже взглядом обменяться.
Когда женщина попыталась сесть боком, Слоун схватил ее за руку.
– Не суетись, Джози. Ей-Богу, не стоит. Успокойся и поешь.